Строители

— У них своя машина, чудная ты, — удивилась Анета.

— Не хочется.

Анета в сердцах бросила трубку, но сразу же снова позвонила.

— Хорошо, тогда пошлем их к черту, — закричала она. — Поедем на Кавказ сами. Скучать не будем.

— Не хочется.

— Может, в Крым?

— Это совсем не годится.

— Я знаю, что тебе «годится», — ехидно сказала подруга.

— Что? — с надеждой спросила Аксиома.

— Остаться в Москве, на стройке… с твоим старичком Петром, как его, забыла отчество. Вот что тебе хочется!

— «Мой старичок» — его отчество Иванович — тоже пошел в отпуск, Анюта, — устало ответила Аксиома.

— Анета! — поправила ее подруга. — Тогда все понятно. Вместе куда едете?

— Нет, Анета, я еще не совсем сошла с ума… Между прочим, он от меня отказался, мы вместе больше не будем работать.

Аксиома подошла к полке, отобрала любимые книги и легла на тахту. Телефон поставила около себя. И сразу он позвонил. Конечно, это звонит Анета (Анюта), она так просто не отстанет.

После пятого звонка Аксиома сняла трубку. Но звонил мастер Семен, со стройки. Аксиома ему очень обрадовалась:

— Семочка, я тебя слушаю! Что-нибудь случилось?

— Изви…ните, что бес…покою, — Семен всегда, когда разговаривал с Аксиомой, заикался, растягивая слова от волнения.

— Да ты что, Семочка, звони сколько хочешь.

— Не могу найти черт… черт, вот черт! Чертеж под… вала.

— Он у меня в столе, Семочка.

Они еще несколько минут поговорили. Сема рассказал, что Петра Ивановича проводили в отпуск, преподнесли ему фотоаппарат, что Алешка остриг свои локоны, что Петр Иванович наказал ему, Семену, работать, как раньше — со старым раствором, на замечания Нового начальника не обращать внимания. А Аксиома рассказала, что ей предлагают ехать на юг, что дядя, тетя и Фроська уехали отдыхать, что отдыхать хорошо — вот она сейчас будет читать сразу пять книг, но, наверное, поедет к Черному морю…

— Семен, знаешь, — вдруг сказала она, — я открыла закон.

— За…кон?!

— Да, Семочка, на ночной смене. Закон Количества и Качества. Понимаешь, до сих пор на стройке количество всем заправляло: мало количества — лодырь, малая зарплата; много количества — ударник и зарплата большая… Понимаешь, Сема, количество всем видно, тут не обманешь. Если смонтировали сорок деталей, так вот они стоят все сорок… А вот качества, Сема, не видно, особенно на монтаже. Качество зависит от честности человека. Это категория другого порядка… Ты вот получил указание от Петра Ивановича пускать в дело старый раствор?

— Получил.

— Будешь его употреблять?.. Не слышу!

— Буду.

— Понимаешь, если б тебе Петр Иванович сказал, чтобы ты вместо сорока деталей за смену смонтировал тридцать. Ты бы послушался?

— Н…нет. У меня задание сорок.

— Понимаешь? Ты понимаешь, Семен? А вот уложишь эти сорок деталей на негодном растворе, а потом стыки между этими деталями будут течь. На это ты идешь? Потому что качество не сразу видно… Но ведь ты знаешь, что стены будут течь, Сема!

— Да… знаю.

— Ты понял этот закон Количества и Качества?.. Отвечай, пожалуйста!

— Да… Я подумаю. Тут Маша про…сит трубку.

— Хорошо, думай. Но помни: качество — это честность человека…

Маша начала расспрашивать об отпуске. Обрадовалась, что у Аксиомы есть такая возможность поехать на машине в Гагры. «Ах-ох!» — восклицала Маша.

Аксиома отвечала машинально. Чего это она навалилась на бедного Семочку со своим законом? Так было на стройке и так будет. И не ей, мастеру, маленькому работничку, совсем маленькому, начинать войну. Сколько начальства над ней? Прораб, главный инженер и начальник СУ, главный инженер и управляющий трестом, начальник главка со своими заместителями, горисполком, Госстрой. Это их дело перестраивать работу, а ее — добросовестно выполнять… «Бог количества», «бог качества»?! Закон открыла! Приглашают ее в компанию отдыхать, вот это закон…

Но к концу разговора с Машей она насторожилась:

— А Петр Иванович, Нина Петровна, решил по домам идти. Только недавно звонил. Я ему адрес дала: Круглоколенная…

— Круглоколенная? — переспросила Аксиома.

— Ах, опять путаю: Кривоколенная, дом один, квартира, кажется, тринадцать.

Итак, Круглоко… то есть Кривоколенная. Автор долго думал, имеет ли он право усложнить историю о странном отпуске, которую ему рассказали очевидцы. Например, сейчас главные действующие лица: новый начальник управления Игорь Николаевич Важин, прораб Петр Иванович и Аксиома — все трое нацелены на квартиру композитора. Так вот, имеет ли автор право заставить их встретиться в этой квартире? Не правда ли, это была бы интересная встреча? Тем более раз Петр Иванович решил не возвращаться на свою стройку, главные персонажи вообще могут больше не встретиться. Что тогда будет?!

Между прочим, для того чтобы рассказать эту историю, автор тоже взял отпуск и, как его герои, колебался, где его провести. Отпуск уже начался, когда он принял твердое решение: во-первых, остаться в Москве, во-вторых, не идти ни на какие соблазны. Он дал себе клятву: рассказывать правду и только правду. Как было.

— Вот и я! — Инна Андреевна, грациозно изгибаясь, скользнула в переднюю и захлопнула за собой дверь. — Ну, показывайте, Иннокентий Никитич, где эти стуки…

— Ваш строитель не смог приехать?

— Строитель? — скрипачка недоуменно подняла тончайшие дуги бровей. — В самом деле, куда он делся? Это же точно, мы ехали вдвоем. Ах, наверное… — Инна Андреевна почему-то рассмеялась и быстро открыла дверь.

На площадке стоял высокий молодой человек.

— Ну вот он — строитель! — обрадовалась Инна Андреевна. — Я ведь говорила, что мы вместе выехали. — Она втащила молодого человека в переднюю. — Конечно, он… Знакомьтесь, Иннокентий Никитич. Это начальник… Ах ты боже мой, всегда забываю! Ну чего вы начальник, Игорь?

— Игорь Николаевич Важин, — представился строитель, — начальник СУ-111, точнее — строительного управления номер сто одиннадцать.

— Игорь сейчас вам все сделает, Иннокентий Никитич, — убежденно заявила скрипачка. — Вот увидите. Считайте, с этой минуты шум прекратился. Правда, Игорь?

— Я постараюсь сделать, что могу, Иннокентий Никитич, — сказал строитель, — хотя бы потому, что очень уважаю композиторов. Если точнее, удивляюсь им. Извините, не пойму, — как это можно уже многие века сочинять все новую музыку? Нот-то всего семь.

Они вошли в комнату, где стояло пианино.

— Тихо как тут, правда, Игорь? — засмеялась Инна Андреевна.

— Садитесь, пожалуйста, — суховато предложил Иннокентий Никитич. Он впервые заметил, что скрипачка слишком часто смеется Головная боль у него переместилась на затылок, это было особенно неприятно. Пересилив себя, он даже пошутил: — Так всегда бывает. Особенно когда приглашаешь мастера к неисправному телевизору. Приходит мастер, а телевизор работает отлично.

— Абсолютно тихо…

Но Инна Андреевна не смогла закончить фразу. Над ними послышались тяжелые шаги, через секунду к ним добавились шаги полегче. Дуэт шагов то удалялся, то приближался.

— Вот слышите?! — встрепенулся композитор. У него вдруг перестал болеть затылок.

Инна Андреевна встала.

— Боже! — Она закрыла уши ладонями. — Боже, как вы тут живете? Вы слышите, Игорь?!

Послышался шум воды, но шаги не стихали. Из комнаты в комнату ходили два человека, один за другим. Потом они начали тащить какой-то тяжелый предмет.

— Странно как! — удивилась Инна Андреевна. — Послушайте, вот сейчас… Кого они тащат? Боже мой!

— М-да! — Игорь Николаевич встал. — Очень большая звукопроводность перекрытия. Я бы сказал, необычная… Поднимусь наверх, зайду к соседям.

— Да что вы, Игорь! Еще удавят вас…

— Ничего, — Игорь Николаевич рассмеялся. — В крайнем случае, наберете ноль два — милицию. Я пойду.

Композитор и Инна Андреевна остались сидеть, прислушиваясь к звукам наверху. Минут десять было тихо.