Водители

у, что промыли машину.

Откуда Поляков узнал, что машина не промыта? Не может быть, чтоб сменщик доложил.

Как бы отвечая на его вопрос, Поляков сказал:

- Смазку произвели только утром. Машина опоздала с выходом на сорок минут.

Вот в чем дело! Он забыл, что этой ночью по графику должна быть смазка. Понятно! Смазчик ткнулся к машине, увидел, что не промыта, и отложил смазку до прихода сменщика. Тот погнал машину на мойку, вот она и опоздала. О каждом опоздании докладывают директору. Паршиво получилось. Торопился Валю проводить.

- Это уже третий случай,- сказал Поляков.

Максимов попытался оправдаться: смазку он хотел сделать сам, сегодня ночью, вот вернется с линии.

Поляков перебил его:

- Машина моется немедленно по возвращении с рейса. Вы это знаете?

- Как не знать! Не первый день на машине. Да вот так получилось. Виноват, значит.

- Это третий случай,- внушительно повторил Поляков,- больше допускать нельзя.

- Больше не будет, Михаил Григорьевич.

- Надеюсь. Но с автобуса я вас вынужден снять. Примите грузовую машину.

- Я на грузовую не согласен, Михаил Григорьевич. У меня первый класс.

- О классе говорить не будем! Водитель первого класса не поставит в гараж пепромытую машину. Я не могу оставить лучший автобус в таких неряшливых руках. Идите и принимайте номер "24-26".

Максимов перебирал в памяти грузовики. Чей это номер "24-26"? Зайцева, Никифорова, Копылова?.. Вдруг он вспомнил... Не может быть! Он посмотрел на Полякова:

- "Колдун"?

- Да,

- На смех выставляете?!

- Почему на смех? Машина как машина. Конечно, не новая, но у нас новых нет.

- Не сяду я на "колдуна",- угрюмо проговорил Максимов,- лучше с базы увольте.

- У меня нет оснований увольнять вас.

- Я заявление подам.

- Это дело ваше. А пока будьте любезны принять машину.

Всю остроту удара Максимов ощутил не в кабинете директора и даже не тогда, когда увидел свой автобус, медленно переваливающий через бревенчатую выпуклость на выезде из ворот,- кто-то другой уже поехал на линию,- а когда подошел к "колдуну".

Самая древняя в гараже, эта машина, как значилось в паспорте, была выпущена с автозаво-да в 1934 году. Но с того времени на ней сохранилась только рама. Остальные агрегаты уже несколько раз заменялись. Еще до войны в аварии была разбита ее кабина. Новой в запасе не оказалось, и взамен поставили кабину от списанной машины другой марки. Узкая кабина рядом с высоким кузовом, наращенным для перевозки легковесных грузов, придавала машине необычную и смешную форму. Какой-то гаражный острослов назвал ее "колдуном": сколько, мол, ни колдуй над ней, все равно не заведешь. Ее использовали для перевозки хозяйственных грузов, стажировки курсантов, вывозки мусора и снега. На ней работали только молодые водители. И сейчас сменщицей Максимова оказалась Нюра Воробьева, миловидная девушка в рабочей куртке, из кармана которой торчали концы почерневшей ветоши. Она стояла у машины, перебирая разложенный на подножке