Поклон старикам
Поклон старикам читать книгу онлайн
В книге собраны ранее издававшиеся повести «Где ты, моя утренняя звезда?» и «Устремленность», а также новая повесть «Дни дедушки Бизья», опубликованная в журнале «Байкал».
Героями повестей Сергея Цырендоржиева являются труженики села. Писатель хорошо знает их нелегкий труд. Описывая духовную стойкость, моральную чистоту своих героев, писатель утверждает свою веру в высокое назначение человека — нашего современника.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Хубун…[13] — засмеялся он, еще крепче сжав кулаки с ее волосами.
Он не заметил, как тетя Маша собрала ее волосы, услышал крик бабушки:
— Ты что делаешь? Нельзя волосы в огонь. Пусть летом красногрудые ласточки гнезда вьют. — Бабушка отобрала комок у тети Маши, заткнула его в угол дома. — Теперь у меня есть внук и внучка. — Дробно засмеялась.
Агван ревниво следил за бабушкиной рукой, которая гладила голову Вики, и успокоился, только когда ее вторая рука коснулась и его головы.
— Хочу штаны, как у Агвана.
Тетя Маша рассердилась.
— Хочу да хочу. Как старуха из «Рыбака и рыбки». Вот достану, прочту вам.
Агван зашептал Вике:
— Идем в копну играть, идем!
Шла весна. От снега пахло солнцем, весной, и он не морозил так, как раньше.
— Янгар, лови! Янгар, вези!
Они носились за псом по рыхлеющему снегу.
В первые дни Янгар рычал на Вику и, как прежде Агвана, бросал ее в снег. Агвану нравилось, что его пес скачет лишь вокруг него. «Вот тебе! Он только меня любит!» Но однажды Вика заплакала. Она стояла такая худая, бледная, что он чуть не умер от жалости.
— Янгар, играй с ней, — закричал сердито.
И теперь они втроем, визжа и опрокидываясь в снег, на равных носятся по степи.
— Давай ездить верхом, как на коне! — придумал он сегодня. Он попытался усесться на Янгара, но тому не поглянулась новая забава, и пес удрал в степь.
Вика расстроилась, засопела, и Агван остановился в растерянности.
— Не реви, — не очень уверенно сказал он.
— Я хочу покататься верхом.
Агван задумался. Потом вытер ее слезливые глаза.
— Отец где? — спросил неожиданно.
Снова слезы…
- Ты ведь знаешь, знаешь. Потерялся на войне, — пролепетала она.
Он схватил ее за руку, потащил к зароду.
— И мы будем потеряться, — выговорил с трудом. — Если нас найдут, и его найдут. Если нас найдут… — бормотал он и тащил Вику за собой. Она, видно, его не понимала, но шла послушно.
Они пробрались в сенник, где стояла копна. Единственная, последняя. Ее берегли. Давали по клочку окотившимся маткам и совсем слабым овцам. Он видел, как Янгар рыл себе норы в зароде. Быстро сделал такую же — сено привезли недавно, и оно не успело слежаться. Залез в нору, затащил Вику. Сено за ними осыпалось, завалило вход. Стало темно, душно. Запахло степью — он засмеялся, а Вика в испуге прижалась к нему.
— Нас будут искать и не найдут. Да? Ведь папу не нашли, — раздался ее глухой голос.
Он нащупал ее руку и приложил к своей щеке.
— А мой папа герой? — спросила Вика.
Сено лезло в рот, в нос, щекотало.
— Какой же он герой, если пропал, погиб? Герои не умирают.
Вика плакала тихо, жалостно. А потом неожиданно, словно что-то поняв, упрямо сказала:
— Нет, он герой, он сильный. Он одной рукой может всех нас поднять, а другой — фашистов бьет, щелк, щелк. Ой, ты что меня толкаешь?
— Тише, нас фашисты найдут, тише.
Вика шепотом продолжала:
— Папа был один, а их тьма. Он кидал их туда-сюда, а потом устал. Вот. Он был герой. Теперь у меня нет папы, — добавила она.
У него защекотало в горле и в носу. Он стал нюхать ее щеку, утирать слезы.
— Ты что? Как нет папы? Тетя Маша повесила рядом с моим фотографию твоего. Я сам спросил: «Кто это?» А она и говорит: «Это наш папа».
Агван не знал, что надо сделать еще, чтобы она не плакала. Очень душно дышать.
— Его, наверно, фашисты убили, потому что он не жалел себя.
Он совсем удивился:
— А разве герои умирают?
— Мама говорит: не умирают!
— Значит, твой папа не герой.
— Наверно, — Вика еще сильнее заплакала.
Луна едва освещала их. Вика положила что-то сухое в его ладонь, и ладонь запахла летом. И сено пахло летом — так сильно, что он уже ни о чем не мог думать. Услышал, как звякнуло ведро— бабушка принесла коню пить. Хотел позвать, но вспомнил, что они спрятались. Конь заржал и с посвистом стал пить. Еще услышал голос тети Маши. Она крикнула: «Хулай!» — гнала в кошару овен. Обхватил Вику за шею, принюхался. И больше ничего не слышал. Зато по степи летел Каурый. Он был прежний, здоровый. А на нем двое: и отец, и мама. Они скачут к горе Улзыто, вот подлетели и начали биться зо злыми духами, а духи — стра-ашные. Тетя Маша кричит: «Они герои у тебя!» А они бьются, не отступают, хоть чудовища и хотят их загубить.
Вика что-то шепчет, прижимается к нему, и тот сон проходит. Теперь сам Агван летит на коне. Грива Каурого развевается, щекочет его. Ему жарко, очень жарко, в воздухе огонь, но Агван прорывается сквозь огонь, потому что нужно спасти Вику.
Вдруг залаял Янгар и раздались голоса.
— Разбойники у нас растут. До смерти напугали, — голос был добрым. Это бабушка.
— Мы бы никуда не ушли, — объясняет Вика.
Агван сел в кровати, разжал руку, увидел синий сухой цветок со скрюченными лепестками.
— Мы сидели, потом уснули. Мы хотели потеряться. — Он засопел от радости, когда бабушка поднесла ему еду. Как он любит жидкую заваруху из ячменной муки! Вкусно. Он захлебывался, глотая горячее варево. — Но не могли. Вы нашли нас. Отец Вики тоже не может потеряться. Его найдут.
Бабушка всплеснула руками, мать перестала греметь посудой, а тетя Маша улыбнулась ему сквозь слезы.
Он громко чавкал и сопел от непонятного ему восторга, словно он и впрямь, как во сне, был героем.
— А там у вас в берлоге тепло? — спросила тетя Маша.
— Теплее, чем дома. Только воздух твердый, дышать не дает. — Он долизал тарелку и вдруг вспомнил: — Мама! Наши папы герои, да?
Из печки вырывался огонь, делая женщин причудливыми и незнакомыми. Подошла к нему мама, унесла чистую миску, а потом вернулась, приподняла его.
— Конечно, самые настоящие герои.
Он удивился маме, какая она горячая… зачем так крепко держит и пристально разглядывает, точно никогда не видела его. Он попытался вырваться:
— Герои не умирают, да?
Мама гладила его по голове, а бабушка растревожилась:
— Да, да, герои не умирают, — и торопливо зашептала — Ум мани пад мэ хум! — Он знал эту её молитву. — Ум мани пад мэ хум! — Ему мешала горячая мамина рука, которая все лежала на его голове. Но он все-таки сказал:
— Вот видишь, Вика, не умирают. И твой папа не умер.
В избе стало тихо. Лишь трещал огонь. Агван зажмурился. Мама исчезла. Он так и знал: с фотографии сошел папа. Из открытой печки летит огонь. Воет ветер то утихая, то усиливаясь. Крыша скрипит. Агван раскрыл глаза. Папы больше не было. Куда делся? Через крышу ушел? Он хочет папу-героя. Где его папа?
Громко, на всю избу:
— Ум мани пад мэ хум! О, мани пад мэ хум!
А незнакомый голос, наверное это отец, говорит ему: «Ты единственный мужчина в доме. Береги маму и бабушку. Береги!»
— Степа начинал свою службу в Бурятии и влюбился в нее. Байкал, говорит, необыкновенный, небо, говорит, разных цветов — нигде не видал такого.
Мать рассмеялась:
— Ты небось разочаровалась: степь да степь пустая. Погоди, кончится война, свозим тебя на Байкал.
— И меня, — крикнул Агван. Бабушка больше не шептала молитву.
Мама улыбалась:
— И тебя. Спи. Вон Вика спит. И ты спи. Во сне вырастешь скорей.
Бабушка заворочалась на маминой кровати, Вика вздохнула. Все друг друга обманывают, что спят, а никто и не спит.
— Друзей у него много тут. А кто, не помню. Одного только знаю, кажется, Зориктуев. Летчик он.
Даже Агван слышал о нем.
Снова ветер бьется, просится к ним в дом.
— Дулма, сходим в кошару, пятеро окотиться должны.
Он уже засыпал, и сквозь сон прочно входили в него слова:
— Гибнут овцы. И погода неустойчивая, то оттепель, то мороз. Ветры сырые, ядовитые. Трудная будет весна.
Разве сможет кто-нибудь из них, живших в войну, голодавших, потерявших близких, переживших страх, забыть вот эти беспощадные весенние дни перед победой, когда светит солнце, а еды взять неоткуда, чтобы накормить людей и животных, когда снег все еще давит своей тяжестью на землю и держит траву?! Весна шла, но как далеко было до нее.