Амурские ребята

— Придешь в Рыбий переулок, спросишь Матрену Филатьевну, — сказала торговка, — меня в моем переулке каждая собака знает. — И она отвернулась к своим покупателям.

Вечером, когда стемнело, Павка проводил Глашу до грязного двухэтажного дома, стоявшего недалеко от рынка. От дома за версту воняло соленой рыбой, кошками. Во всех окнах светились огни.

— Ты слушайся хозяйку, не дерзи, — сказал Павка Глаше.

— Без тебя знаю, — ответила Глаша и вошла в калитку.

Павка постоял, потоптался на месте и отправился ночевать в пустой склад на пристани.

Утром Павка проснулся до того голодный, что готов был отдать пять выпусков за один кусок хлеба.

Он разложил все двенадцать выпусков «Сюркуфа, грозы морей». Он знал содержание всех выпусков наизусть. Например, в выпуске двенадцатом рассказывалось о том, как Сюркуф высадился со своими пиратами на пустынный остров в океане. Пираты стали делить несметные богатства. Самый жадный из них — старый пират, по кличке «Козел», — хотел перехитрить храброго Сюркуфа, забрать себе все золото и все драгоценные камни. Козел хотел стать предводителем пиратов. Но Сюркуф узнал об этом и приказал схватить Козла, спрятать его в мешок и отвезти в шлюпке на самое глубокое место. Пираты выполнили приказание Сюркуфа и сбросили алчного Козла в море.

Павка решил продать еще два или три выпуска. Он пошел на пристань, но ему попадались навстречу какие- то сердитые люди, которым он не посмел предложить «Сюркуфа». На базаре тоже некому было продать приключения пирата. На Главной улице Павка встретил городовика Исайку. Бывший пират шел размашистой походкой, важный и гордый. Он был в новых начищенных сапогах и малиновом френчике. Из кармана френчика свешивался кусок толстой серебряной цепочки. На цепочке позванивали брелоки.

«Может, Исайка купит у меня выпуски?» подумал Павка, но решил ни за что не подходить к нему первым.

Пират первый окликнул Павку:

— А, портовик! А ну-ка, иди сюда.

— А чего тебе надо? — осторожно спросил Павка.

— Да ты не бойся, городовики тебя бить не будут.

Павка вскипел, но он надеялся продать Исайке выпуски и поесть. Поэтому он промолчал и пошел к городовику.

— Пойдем в кино, — сказал Исайка. — Картиночка сегодня идет — Гарри Пиль.

— Не пойду. У меня на кино денег нет, — ответил Павка.

— Может, ты голодный? — спросил Исайка. — Похудел ты, портовик. Несладко, поди, живется?

— А тебе какое дело? — ответил Павка. — Ну, несладко живется.

Он хотел было сказать про выпуски, но Исайка продолжал:

— Дурак ты. Я тебя на работу устрою. Вот и сыт будешь. Ты поди сюда, не бойся. Вот это видал? — Исайка рукой с обкусанными ногтями побренчал богатыми брелоками. — И тут у меня хватает, — похлопал он себя по карману. — Сам зарабатываю. Будешь мне помогать. Идет?

— А какая работа? — спросил Павка.

— Газетами торговать.

— А где торговать?

— Везде: на улицах и в кофейнях. У тебя деньги есть?

— Нету, — вздохнул Павка.

— А я залог беру. Значит, ничего не выйдет.

Все рушилось. Без залога Исайка не возьмет Павку торговать газетами. Значит, придется голодать?

— Купи у меня выпуски, — сказал Павка, вынимая двенадцать выпусков «Сюркуфа».

— На что они мне? У меня своих много, — поломался пират.

«Все пропало! — подумал Павка. — Не купит выпуски».

— Вот, вместо залога, я, пожалуй, и выпуски возьму, — сказал Исайка. — Завтра придешь на пристань. Понял?

— Понял! — обрадовался Павка. И он отдал Исайке в залог шесть выпусков «Сюркуфа» — половину своего состояния.

На следующий день Исайка принес целый ворох свежих газет и роздал их мальчикам, своим подручным. Павка вместе с другими бегал по улице, толкая прохожих. От газет пахло свежей краской. Павка кричал что было силы:

— Последние новости! Победы доблестных войск! Красный бандитский отряд окружен и начисто уничтожен. Последние новости! Победы доблестных войск!

Прохожие неохотно покупали газеты.

Павка попробовал забежать в кафе, где офицеры ели пирожное и пили кофе, но здоровенный усатый официант схватил его за ухо и выволок на улицу. Он снова побежал по панели и, стараясь перекричать других мальчишек, вопил:

— Победы доблестных войск! Самые свежие новости! Подробности уничтожения красного отряда!

Под вечер подручные Исайки, торговавшие газетами, собрались в заброшенном рыбном складе. В черной бутылке, стоявшей на полу, коптел огарок свечи. Стены склада поблескивали словно серебряные: это блестела рыбья чешуя. Исайка стоял возле опрокинутой бочки, надутый и важный. Он отбирал у газетчиков деньги, тщательно пересчитывал их и прятал в карман.

— Ну, поужинаете и по домам, — сказал он мальчикам. — Завтра пораньше приходите, чуть свет, — я завтра больше газет возьму.

Павка вынул из карманов и отдал Исайке всю выручку.

Исайка разложил деньги на бочке, послюнил палец, пересчитал бумажки и спрятал их в карман. Потом сказал Павке:

— Завтра пораньше приходи, не опаздывай, работы много. Ну, чего стоишь?

— А деньги? — спросил Павка.

— Какие тебе деньги?

— Как какие? — возмущенно спросил Павка. — Разве я не заработал?

— А ты на чьи деньги торговал? — спросил Исайка, и веснушки его налились кровью. — На свои, что ли, торговал? Кто тебе газеты достал? Вот тебе колбаса, вот тебе амурская ветчина, — показал он на соленую кету, — вот тебе хлеб, ешь, закусывай.

В углу мальчики делили перочинным ножом буханку черного хлеба, половину соленой кеты и круг сизой колбасы.

Павка продал сегодня столько газет, что на заработок мог один купить себе всю эту рыбу, всю колбасу и весь хлеб! Он сжал кулаки. Но Исайка дунул на огарок и, позвав кого-то из мальчиков, вышел из склада.

— Эй, портовик! — крикнул кто-то из темноты. — Подходи, жуй.

Павка ощупью нашел мальчиков. Кто-то сунул ему в руку кусок скользкой кеты и ломоть хлеба. Все молча жевали.

— Исайка-то, небось, в кино пошел, — сказал кто-то в темноте.

— Ну да, в кино, — протянул другой, прожевывая хлеб. — В кино он после пойдет, сначала в кафе — пирожные с кремом жрать.

— Купец! — простуженным, хриплым басом добавил третий. — Капиталист! Хозяин!

Рыба была до того соленая, что соль, казалось, хрустит на зубах. Но Павка был голоден, и съел все без остатка.

Каждый день Павка приходил утром на пристань и получал от Исайки газеты. Он старался распродать их до полудня. Один раз покупатель дал бойкому газетчику больше, чем полагается, и не потребовал сдачи. Тогда Павка зашел в чайную на базаре и заказал себе сборную селянку. Селянка стоила довольно дорого, у Павки еле хватило денег. Но зато что это была за селянка! Павка съел ее с ломтем хлеба — и был сыт на весь день! После селянки Павка заказал себе порцию чаю. Половой принес большой чайник с кипятком, маленький — с крепким чаем, и Павка напился чаю до изнеможения. Кругом шумели и разговаривали люди. Павка прислушивался к разговорам. Рассказывали о том, что на железнодорожных путях за вокзалом стоит «вагон смерти». Ни один человек, попавший туда, живым не выходит. По ночам за вокзалом, слышатся выстрелы и крики. Это расстреливают пленников «вагона смерти».

Рассказывали, что калмыковцы однажды по ошибке приняли за большевика крупного амурского рыбопромышленника. Они отвели его в «вагон смерти» и ночью расстреляли из пулемета. После спохватились, да было поздно.

Пожилой мужчина с острой бородкой и повязанной зеленым шерстяным шарфом шеей тихим голосом рассказывал соседу:

— А в тайге, говорят, объявился отряд какого-то Косорота. Храбрости, говорят, человек необычайной. Пустил под откос японский бронепоезд. Да какой бронепоезд — первейший! «Славу императорской армии».

Рассказчик подозрительно и испуганно оглянулся вокруг — не подслушивает ли его какой-нибудь калмыковский солдат. Ведь за такие рассказы недолго и самому попасть в «вагон смерти».

А Павка не понимал, как Косорот мог очутиться в тайге. Ведь он вместе с Петром» ушел на «Грозе» по Амуру, и с тех пор о нем ничего не было слышно.