Айсолтан из страны белого золота

— Ну да, ну да! Я сама ее туда поставила.

— А зачем же ты на меня наговаривала?

— Потому что ты всегда шутишь. Вот я и

думала, что ты ее нарочно спрятал.

Бегенч целует сестру в ее нежную, румяную щеку.

Маленькая Маиса, схватив свой портфель, который

кажется чересчур большим в ее тоненькой руке,

вприпрыжку сбегает с веранды.

Бегенч берет ружье и, перекинув его через плечо,

выходит на улицу.

Из-за поворота выезжает легковая машина, при

виде которой Бегенч сразу останавливается и не

может больше сделать ни шагу. Сердце его больно

сжимается. Он смотрит на приближающуюся машину, и

ему чудится, что там, внутри, скрыта частица его

души и это серое ползущее чудовище сейчас увезет ее

куда-то далеко-далеко. Чудовище в облаках пыли

приближается к Бегенчу, и ему хочется броситься вперед

и преградить ему путь. Но он не двигается с места,

и только глаза его неотступно следуют за машиной.

Машина проезжает мимо Бегенча и останавливается.

Тонкая белая пыль медленно оседает в воздухе. Ай-

солтан опускает стекло в окошечке, ласково

улыбается, кивает ему.

Ух, как чешется у Потды язык, как хочется

ему подразнить эту влюбленную парочку! Как

хочется отпустить добрую шутку, от которой оба они

зардеются и начнут смотреть в разные стороны! А потом

Айсолтан сдвинет свои черные брови и примется

распекать его на все корки. Ух, как хочется Потды

блеснуть остроумием — ведь такой случай! Ради такого

случая стоит рискнуть и еще раз навлечь на себя гнев

Айсолтан.

Но, к немалому своему удивлению, Потды

замечает, что другое чувство берет в нем верх.

«Пусть их, — думает он, — уж попрощаются как

следует! Пусть в это солнечное утро выскажут друг

другу то, что у них на сердце! Пусть обменяются

нежным, ласковым словом. А потом вспомнят добром

и это светлое утро и Потды».

— Ну, что ты скажешь! Вот беда, так беда! —

восклицает Потды, сдвинув тюбетейку с затылка на

глаза. — Ключи от машины позабыл!

Он выскакивает из машины и бросается куда-то

в сторону, позвякивая ключами, колечко от которых

надел на большой палец.

А у Бегенча опять, как всегда при виде Айсолтан,

слова не идут с языка, и он говорит первое, что ему

приходит на ум:

— Что это Потды, ума лишился? Ключи, говорит,

позабыл, а сам ими размахивает. Вот чудак!

Приглаживая ладонями свои черные волосы у

висков, Айсолтан усмехается:

— Если Потды не будет всякими странными спо-

собами обнаруживать свои сокровенные мысли, то он

в неделю зачахнет и умрет с тоски.

Такой оборот беседы кажется Бегенчу вполне

удачным. Он даже находит в себе силы спросить:

— Ты не знаешь, Айсолтан, почему это вчера

вечером Потды все отпускал какие-то дурацкие шуточки

то насчет тебя, то насчет меня? Прямо руки чесались

проучить его хорошенько, да боялся, как бы хуже не

получилось. Может, он видел нас с тобой вчера? Или

просто так выдумывает?

Айсолтан улыбается, и от этой улыбки у Бегенча

теплеет на сердце.

— Да разве от Потды что-нибудь утаишь? —

просто говорит она.—Зачем ему видеть? Он и так все

знает, ему известно не только то, что ты делаешь,

а даже о чем задумался. Ему все нужно разнюхать.

Если Потды не будет знать наперед, из какого яйца

должен вылупиться петушок, а из какого курочка, так

он удавится с горя. Такой уж это человек. Он,

например, знает даже, какой был разговор между твоей

матерью и моей.

Об этом разговоре знает и Бегенч. Правда, когда

Джерен стала ему передавать его, он буркнул сначала:

«Что это, мать, ты, кажется, опять за старое?», но

тем не менее слушал ее с такой жадностью, словно

хотел впитать в себя каждое слово. «А что скажет

Айсолтан?» — подумал тогда Бегенч и теперь,

собравшись с духом и приняв самый небрежный вид, вдруг

выпалил:

— Да, между прочим, Айсолтан, а как ты

смотришь на их затею?

Айсолтан отворачивается от Бегенча и отвечает так

тихо, что он едва может разобрать ее слова:

— По-моему, они хотят нам добра. Или, может

быть... Может быть, тебе кажется, что это, как в

старину... по чужой указке... Может быть, ты

думаешь...

— Я думаю, — решительно прерывает ее Бегенч,

и лицо его вспыхивает от счастья, — я думаю, что

этот союз мы заключим сами, своей свободной волей,

а указчики у нас — наши сердца.

Айсолтан поднимает на него взор, и он ослепляет

Бегенча — так сияют ее глаза, такая в них светится

радость.

— И этот союз на всю жизнь, — шепчет

Айсолтан.

— Да, клянусь! — восклицает Бегенч.

Айсолтан берет руки Бегенча в свои и сжимает их

маленькими горячими ладонями.

— Бегенч... Помни: мое сердце — еот так в твоих

руках.

От волнения Бегенч снова теряет дар речи, а

когда, собравшись с силами, хочет открыть рот, то

видит, что Потды уже возвращается. Он глухо, упавшим

голосом сообщает:

— Потды идет! — и тихонько высвобождает свои

руки из ласковых ладоней девушки.

Айсолтан говорит нежно:

— Милый Бегенч, прощай! Я улечу далеко, но

мыслями всегда буду с тобой.

— Айсолтан!.. — голос Бегенча обрывается, и он

не может больше вымолвить ни слова.

Потды подходит, расплываясь улыбкой до ушей,

прищуривая глубоко запавшие глазки, насмешливо

восклицает:

— Ай-ай! И машина цела! Не увели? Ну,

молодцы, хорошо сторожили!

Бегенч говорит сердито:

— Мы-то сторожили, а вот ты нашел ли свои

ключи, Потды?

Потды бренчит ключами, ухмыляется:

— Вот ключи, друг, вот!

— А разве они не болтались у тебя на том же

самом пальце, когда ты убежал отсюда, как угорелый?

— А разве ты не мог вернуть меня обратно, чтобы

я зря не бегал, если видел, что ключи при мне?

На это Бегенчу возразить решительно нечего, и он

говорит только:

— Ну, будь здоров, Потды, желаю тебе успеха

в делах!

— Желаю счастья вам обоим и вашему будущему

поколению, — выпаливает вдруг Потды и низко

кланяется.

Горячая краска заливает нежные щеки Айсолтан.

Ах, как смутил ее этот бессовестный! Дрожащими

руками она оправляет платье и, не глядя на Потды,

бросает:

— Ну, не болтай пустяков, заводи машину!

— Айсолтан! Зачем говоришь неискренно? Ай-ай!

Я-то заведу машину, а вот ты разве не думаешь про

себя: «Хоть бы еще не уезжать, еще минутку-другую

побыть с милым! И зачем этот конопатый чорт так

скоро вернулся!» Вот что ты думаешь, Айсолтан! Сама

узел на всю жизнь, до могилы, вяжешь, а своего

суженого стыдишься? Тут стыдиться нечего, дело самое

хорошее. Верно, друг?

Ну что ты скажешь! И вправду—глазастый!

Своими щелочками-глазками все насквозь видит!

Бегенч улыбается:

— Ничего не поделаешь, Айсолтан, это ведь

Потды. У него уши-глаза не такие, как у прочих людей.

От него ничего не утаишь. Он все видит, все слышит.

А душа у него веселая, — он даже хмурой зимой

видит, как идет веселая весна.

— Вот спасибо, друг! Первый раз в жизни

правильные слова о себе слышу. Будет вам на свадьбу

от меня подарок. — И, с шумом захлопнув дверцу,

Потды включает мотор.

Айсолтан, приблизив к окошечку улыбающееся

лицо, спрашивает:

— Какое поручение дашь ты мне в Москву,

Бегенч?

Бегенч смотрит на нее не отрываясь.

— Одно поручение у меня... чтобы ты

благополучно возвратилась домой.

Как большая серая черепаха, машина медленно

сползает с места.

— Айсолтан! Будет случай — поговори насчет

воды! — кричит Бегенч вдогонку.

Тоненькая смуглая ручка, высунувшись из