Айсолтан из страны белого золота

черные косички, зеонко хохочет:

— Мама у нас всегда тгк. Как придут гости — или

пиалу разобьет, или сама упадет на ровном месте.

Когда мой дядя приезжал, она раз по нечаянности

целое ведро воды на него вылила. И всегда все

путает. Бегенча называет дочкой, а меня—сыном...

Смущенная Джерен накидывается на Маису:

— Ступай прочь отсюда! Ты чего тут вертишься?

Джерен разливает в пиалы чай. В саду раздаются

голоса, и на веранду поднимается Бегенч, за ним —

парторганизатор Чары и Потды. Потды, бросив косой,

лукавый взгляд на Айсолтан, кричит еще с порога:

— Добрый вечер!

Джерен приглашает гостей:

— Добро пожаловать! Заходите, заходите...

Будете с нами на веранде чай пить, или, может, в

комнате стол накрыть?

И опять Потды, подобно передним ногам козы,

опережает остальных:

— Ай, Джерен-эдже, разве мы отсталые от жизни

люди? Мы люди культурные. Чай будем пить в

комнате, за столом, и сидеть на стульях. А вы пример с

нас берите.

Чары говорит:

— Ну, ну, полегче, Потды-хан! Что это значит:

«вы», «мы»? Кто тебе позволил разделять

собравшихся на два лагеря? Еще не известно, кто отстал, а кто

перегнал. Может, нам с тобой еще не угнаться за

пылью из-под ног других людей... Разве ты не на

такой же подстилке родился и вырос? По-твоему, вся

культура в том, чтобы сидеть выше земли на

полметра? А если твою культуру вот тут поискать, может,

ничего и не обнаружится, — и Чары легонько

стукает Потды по лбу, потом садится на ковер.

Нурсолтан смеется:

— Что, Потды-хан? Получил свое?..

Потды усаживается рядом с Чары, вытирает со

лба пот рукавом.

— Да вот, Нурсолтам-эдже, поди пойми, чего им

нужно. Сами все твердят: «Ты некультурный.

Зачем не чисто одеваешься? Зачем газет не читаешь?

Зачем ешь руками? Зачем нос платком не

вытираешь?..» Эх, жалко мне твоих ушей, еще заболят,

слушая, а то бы я много насчитал. На этот раз я решил

всех опередить насчет культуры, а вышло опять

наоборот. Ну, да мне что! Пусть мне теперь кто-нибудь

замечание сделает! А я отвечу: «Извините, парторг

научил». Так, что ли, Айсолтан? — и Потды опять

лукаво косится на девушку.

Досада разбирает Айсолтан. «И чего этот

выскочка-пустомеля суется всюду, куда его не просят?» —

думает ома. Будь это не в гостях, уж она бы его

отчитала! А здесь Айсолтан робеет. После прихода

мужчин она еще не сказала ни слова, не решаясь

вступить в разговор. Теперь она говорит, — пусть Потды

понимает, как хочет:

— Потды у нас очень культурный молодой

человек.

Слова Айсолтан действуют <на Потды как

освежающий дождь на захиревшее было растение. Он снова

оживает и, уставив на девушку свои глазки-щелки,

принимается болтать:

— Ай, спасибо, Айсолтан! Пусть будет моя

жизнь кое ром у тебя под ногами. Пусть будут мои

руки-ноги, мои уши-глаза твоими слугами. Посылай

меня теперь хоть на край света. Скажешь: «Потды,

ступай приведи ко мне одного человека...» или

скажешь: «Ступай передай от меня весточку...» — Потды

все выполнит. — И тут Потды переводит взгляд

с Айсолтан на Бегенча и обратно — с Бегенча на

Айсолтан.

Однако никому как будто невдомек, на что

намекает этот болтун. Никому, кроме Айсолтан. Вся

вспыхнув, она сердито обращается к Потды:

— Твой язык не знает удержу, Потды! Слышал,

небось: умный, когда его хвалят, молчит, а дурак

колесом ходит.

После этого Потды на некоторое время

умолкает. А когда он, не выдержав, открывает рот, чтобы

снова приняться за свое, возвращается Джерен,

которая ходила посмотреть плов, и приглашает

гостей:

— Ужин готов. Подавать сюда или пойдем в

комнаты?

Можете не сомневаться, что Потды опять

отвечает за всех:

— Может быть, мы теперь все-таки будем куль-

турньши? По-моему, в такой приятной компании

нужно ужинать за столом.

— Ну, Чары, пожалуй, он прав. Как ты

думаешь?— спрашивает Бегенч.

Чары смеется:

— Говорят ведь, что даже у безумца из ста слов

одно бывает толковым. Давайте на этот раз

последуем совету Потды.

В столовой АйсО'Лтал украдкой оглядывается по

сторонам. В этой высокой, просторной комнате все

блещет чистотой. Буфет, тахта, над тахтой большой

ко-вер, напротив, на стене, два портрета, на

маленьком столике патефон. Нигде ни пылинки. На столе,

покрытом белой скатертью, — большое блюдо с ко-

урмой 1 помидоры, зеленый лук, розовый виноград

в вазе, бутылка вина «ясман-салык» и шампанское,

«Когда это Джерен успела накрыть на

стол?—думает Айсолтан.— Тарелки, ножи, вилки, салфегки—

все уже расставлено, разложено по местам».

Вид бутылок Ееселит сердце Потды. Он хлопает

в ладоши:

— Да здравствует Джерен-эдже!

Все садятся к столу, и Потды тотчас придвигает

к себе бутылки. Держа одну бутылку в правой руке,

другую — в левой, он вопрошает:

— Какое сначала? Какое потом? Кому «ясман-

салык»? Кому шампанское?

— Потды-хан, думается мне, что тебя этому учить

не надо, — гово-рит Бегенч.

— Ну, тогда «ясман-салык» — нам, а с

серебряным горлышком — женщинам.

Нурсолтан и Джерен, если уж говорить по

совести, с большей охотой остались бы сидеть на ковре;

пить вино им тоже не очень-то по нутру. Но разве

можно обижать молодежь? Сейчас поднимут крик:

«Что, Джерен-эдже, Нурсолтан-эдже, вы все никак не

расстанетесь со своим шариатом?» И Нурсолтаи и

____________________________________________

К о у р м а — жареное мясо.

Джерен сидят за столом и покорно ждут, когда им

нальют вина.

Когда из бутылки с серебряным горлышком со

звуком, подобным выстрелу, вылетает пробка и

ударяется в потолок, Нурсолтан и Джерен, вздрогнув,

дружно ахают.

Потды смеется:

— Ай! Спасайся, кто может! Неприятель напал!

А вы еще хотите с нами на одном языке

разговаривать!

Потды разливает вино и шампанское в пиалы.

— Ну, кому из хозяев дать первое слово?

—спрашивает он. — У тебя, Джерен-эдже, большая часть

жизни прошла, а ты еще не научилась пить вино,

а ты, Бегеыч, хоть и обучаешься помаленьку, да у

тебя дума сердца витает где-то уж больно высоко...

Не везет сегодня Потды, никак не удается ему

развернуться. Чары прерывает его речь:

— Ну, ты, самозванный распорядитель, первое

слово предоставь мне.

— Слыхали? Он же секретарь, попробуй, не

предоставь ему слова! Говори!

Чары придвигает к себе пиалу с вином.

— Мы пришли сюда прямо после заседания

правления колхоза совместно с партбюро...

Этого уж Потды никак не может выдержать; он

хватается за гс-лову:

— Ай, ай, ай, эту новость я сам хотел сообщить,

да по дороге они на меня такого страху нагнали...

Чары спокойный, серьезный человек, но Потды

кого хочешь выведет из себя. Чары стучит пиалой

о бутылку и говорит сердито:

— Потды, обуздаешь ты свой язык или нет! Ты

ведь мне предоставил слово, — ну, так сиди и молчи.

— Сижу и молчу.

Чары хочет продолжать, но его снова перебивают,

на этот раз Айсолтан.

— Если было такое заседание, то почему меня не

известили?—спрашивает она с досадой, и даже

брови вздрагивают у нее от негодования.

— Подожди, Айсолтан, этому есть причина. Да...

Так вот, на совместном заседании обсуждался один

вопрос...

— Какой вопрос?—нетерпеливо спрашивает

Айсолтан.

Чары молчит, ставит пиалу на стол.

Упустить такой момент не в характере Потды. Он

хватает свою пиалу, кричит: