Примерный сын (ЛП)

Последнее замечание относилось к Паркеру, а не ко мне. Я мысленно скрестил пальцы на удачу и

помимо воли представил себе следующую сцену, в которой я, невзирая на лица, по-хорошему, по-плохому ли, уломаю трех тигров немедленно отпустить мою собаку. Если бы в этом возникла необходимость, я так и сделал бы, конечно, сделал бы, и неважно, как это получилось бы, хорошо или нелепо.

- Да… Да… Да… Так… Так… Ага… Отлично… Я понял.

Мариано повесил трубку. Я улыбнулся. А что еще я мог сделать в этот момент? Несколько

нескончаемо долгих мгновений мы смотрели друг на друга. Секунды все тянулись и тянулись, но я, в известной степени, был даже рад. Парень, должно быть, почувствовал, что я был готов применить силу, если это будет необходимо, и я был не из тех, кто так легко сдается. Не в этом случае, и чтобы у него не оставалось никаких сомнений, я решительно сказал:

- Так и знайте, я не уйду отсюда без своей собаки; если нужно, я останусь с ним на все

карантинные дни.

“Возможно, Вы и тигр, но я – лев, единственный персонаж сказки “Волшебник из страны Оз”,

которого мне предстоит сыграть,” – хотел добавить я, но промолчал. Он бы меня не понял. Я увидел его сомнения, увидел, что он меня оценивает, и осознал, что, на этот раз по боевому духу этот тип считал меня боксером своей весовой категории, а не полулегкачом.

- Ладно, можете забрать собаку, только оставьте документы.

Я облегченно вздохнул – мне не пришлось ввязываться в драку.

- Я уже оставил их у Вашей оперативной и очень симпатичной коллеги.

Они переглянулись, и женщина, зардевшись от удовольствия, согласно кивнула.

- Хусто, веди собаку.

Хусто тяжело поднялся со своего стула, на котором так удобно развалился. Он все еще сжимал в

руке карты, хотя по причине моего посещения раскладывание пасьянса было прервано. Он с тоской оставил свой пасьянс, схватил первый попавшийся поводок, висевший на вешалке рядом со множеством других, и вышел из конторы.

- С ним все было в порядке? Он ел? Пил?

Мне хотелось знать это, потому что за все время они ни разу не назвали Паркера по кличке и даже

не намекнули на его общее состояние. Он не представлял для них большого значения. Мордоворот согласно кивнул, а женщина снова хихикнула. Думаю, или я и впрямь ей сильно приглянулся, или тут бывало очень мало народа.

- Паркер очень добрый. Он никогда никого не кусал, – уверил я их, и это была чистая правда.

- Женщина сама была виновата, что полезла их разнимать. И кому такое в голову взбредет? –

ответил главный тигр.

Дверь распахнулась, и появился Хусто, которого тащил за собой пес без ошейника. Поскольку

ошейника не было, этот негодяй туго затянул на собачьей шее какой-то ремень, так что псу было невероятно трудно дышать.

- Паркер… – полувопросительно сказал я, потому что первой моей реакцией было сомнение.

Мой ли это пес? Внешне он был очень похож, но вел себя так, как будто никогда меня не видел. Он

был каким-то понурым, испуганным и не прыгал, как сумасшедший, как делал это обычно, когда мы приходили домой, и к чему уже привыкли. И я ли это был? Я по-прежнему продолжал мириться с потерями и ничего не готовил для победы? А может, это было то, что чувствует человек, увидевший призрак? Сомнение? Потому что мы знаем, что на самом деле призраки не существуют. Я решил, что мне без разницы – даже если это был не мой Паркер, я все равно уведу его отсюда.

- Паркер… – повторил я, наклоняясь, чтобы ласково погладить его.

Едва коснувшись пса, я разволновался. Разволновался так же сильно, как во сне, когда целовал

отца, потому что я узнал его, точнее, узнал его привязанность ко мне, и мою – к нему. Моя человеческая душа перехлестнулась с душой собачьей. Я взглянул на Хусто, и тот, наконец, снял с пса душивший его ужасный ремень. Я решил, что Хусто и два остальных грустных тигра не защищают животных, радушно принимая их у себя. Я надел на Паркера принесенный с собой поводок, получше укрепил его, пожал руки всем троим, посрамленным в последнем акте моей комедии, персонажам и вышел вон из этого злосчастного собачника с моим амнистированным псом, держа курс прямиком к свободе.

25. Обиталище улитки

У меня был пес, была мама, был я сам, но время остановилось. В довершение ко всему был конец

месяца, и в магазин заходило очень мало людей. Первый день из оставшейся мне жизни, рабочий день, который должен был быть новым и возбуждающим, сделался вечным здесь, в моей естественной среде, в обиталище улитки, окруженной тетрадками, папками, скоросшивателями, гелевыми ручками, фломастерами и маркерами – молчаливыми предметами, как никогда далекими от меня. Я не знал как убить время и вышел во внутренний дворик, как всегда пребывающий в некотором беспорядке, и сейчас я как всегда думаю, что надо бы здесь прибраться. Что бы там ни было с магазином, продам я его или куплю, но дворик нужно обустроить. Он превратился в своего рода кладовку, где мы хранили всё, начиная от старых велосипедов племянников, когда те были совсем маленькими, до барбекю, зонтика без спиц и двух гамаков, которые сестра купила еще в то время, когда снимала мансарду с террасой, а теперь они были ей не нужны и валялись на банках с акриловой краской, которую я с большим воодушевлением купил прошлым летом, замышляя перекрасить мебель в магазине, создав в нем иную атмосферу. Не стоит и говорить, что я так ничего и не перекрасил. Но сегодня, во второй половине дня, я решил, что время пришло. Глядишь, за занятием и время пойдет быстрее. Я вытащил из магазина два стула, несколько старых журналов и газет, кисти, скипидар и взялся за работу. На улице было холодно. На мне не было рабочей одежды, но если все делать осторожно, то я не должен был запачкаться. Я открыл жестянку с краской. Ради всего святого, какой же необычный цвет я выбрал. Разумнее всего было начать со стульев, и если они мне не понравятся, то забросить окончательно эту затею. Я сварил себе кофе, а потом безостановочно махал и махал кистью, думая о том, что вот уже какое-то время кофе не кажется мне таким вкусным, впрочем, как и чай (недаром же поговаривают, что теин такой же вредный как и кофеин), и вдруг – раз! – дверь во внутренний дворик захлопнулась. Я был так погружен в свои мысли, что от неожиданности даже подскочил. Я не верил своим глазам – металлическая дверь была намертво закрыта. Как я мог быть таким идиотом? Естественно, дверь открывается снаружи только ключом, а ключ находился внутри, в ящике прилавка. Мобильник тоже был недосягаем, потому что я оставил его в офисе, когда ставил на плиту кофейник. Радиотелефон стоял на своей базе, потому что по нему почти никто никогда не звонит. Окна туалета и склада, выходившие во дворик, не только были плотно закрыты, поскольку была зима, но поверх них от греха подальше были еще и металлические решетки, поскольку магазин находится внизу, на первом этаже. Я высунулся в небольшое окошко, вырезанное в металлической двери, в надежде, что из магазина на меня снизойдет вдохновение, как выйти из моего нечаянного узилища, но вдохновение не пришло. Зато пришло отчаяние, едва я понял, что магазин стоит открытым, в нем никого нет, и тут же касса, доступная всем, кроме владельца – только руку протяни. И какого черта я это затеял? Я огляделся по сторонам. Нигде не было никакого инструмента, пригодного для того, чтобы взломать дверь. Я принялся дубасить по двери зонтом, но сломать замок мне не удалось. Я ведь не Индиана Джонс. В моем распоряжении имелась бумага, защищавшая пол от краски под наполовину покрашенными теперь стульями, кисти и сама краска. Послать весточку, как это делают похищенные? Но кому? Куда? Все окна дома, выходящие во дворик были закрыты. Как мне переправить свое письмо? Я посмотрел наверх. Там были протянуты только бельевые веревки с прищепками, но плохая погода не располагала к стирке, поэтому никто и не собирался появляться во дворе, чтобы развесить что-нибудь. К тому же, начнем с того, что здесь никто не живет, и именно поэтому у нас была протечка – никто даже не знал, что прорвало трубу. В таком случае, кто меня увидит? К тому же, какое послание мне сочинить? “Спасите, помогите – я закрыт! Передайте это маме, ради бога, потому что у нее есть запасные ключи!” Маме, которая только что выписалась из больницы?! После того, как мы тихо-мирно попрощались? Нет, такое нельзя даже представить. Лучше так: “На помощь! Я во дворе. Зайдите, пожалуйста, в магазин через главную дверь. Это магазин канцтоваров на такой-то улице”. “Только вы откройте меня, а не обворуйте,” – мог бы добавить я.