Песочное время - рассказы, повести, пьесы

П р и н ц. С какой стати?

Г о ф м а н. Очень просто. Музыка не приносит пользу; ты можешь мне поверить как старому капельмейстеру. Литература тоже не приносит пользу. Карикатура приносит вред. Искусство в целом приносит вред - конечно, не лицам, а государству. Потому государство его боится и правильно делает. Оно должно платить за свой страх. Ведь вот ты даже не спросил меня, что именно я хочу предпринять на твои деньги. Ты это знаешь и так. Ибо искусство всегда - тайно или явно - есть подрыв основ.

П р и н ц (улыбаясь). За что же тут платить?

Г о ф м а н. За то, чтобы они подрывались любя. Иначе это делается с грязью и кровью.

П р и н ц. Весомый довод.

Г о ф м а н. У тебя есть возражения?

П р и н ц. Только одно: у меня очень мало денег.

Г о ф м а н разводит руками с шутливым отчаянием.

Я не шучу. Раз уж речь зашла о государстве, заметь себе: государство - это мой кошелек. Его слишком просто выронить из кармана. Весь двор держится им. (Вскакивает, в волнении ходит по кабинету.) Суди сам, Эрнст. Никаких прав на землю у меня нет. Я такой же подданный герцога Микаэля, как и любой придворный. Они служат мне в силу привычки, из спеси и потому, что я плачу им. Разорись я завтра - Шульц, Форш, все - сбегут и даже кланяться не станут при встрече. Шарлотта...

Г о ф м а н (быстро). Жена Цезаря вне подозрений.

П р и н ц. Я это и хотел сказать. Она одна, на кого я могу положиться. (Успокоившись.) Одним словом, средств на подкуп злых сил у меня нет. Едва хватает на поддержку добрых.

Г о ф м а н. Что ты называешь добром?

П р и н ц. То же, что ты, но в другом смысле.

Г о ф м а н. А все же.

П р и н ц. Тебе ведь хватило ума понять, что ты хочешь есть чужой хлеб.

Г о ф м а н. Пожалуй.

П р и н ц. Я тоже не лгу себе и знаю, что хочу подчинить себе чужие воли.

Г о ф м а н. Другими словами, ты тиран.

П р и н ц. Да, как ты - паразит.

Г о ф м а н. Впрочем, с чужим хлебом у меня что-то не ладится.

П р и н ц. У меня тоже есть сложности. Как раз их я хотел с тобой обсудить.

Г о ф м а н. Ты думаешь, я могу быть тебе полезен?

П р и н ц. Увидим. (В раздумье глядит на него.) Вообще-то меня беспокоит Шульц.

Г о ф м а н (подняв брови). Шульц?

П р и н ц. Да. Ты заметил, с какой неохотой он выполняет приказы? (Повысив голос.) Шульц, войди!

Входит Ш у л ь ц.

Сними нагар с свечей.

Ш у л ь ц снимает.

(Гофману.) А ведь я столько сил и денег истратил... Шульц, выйди!

Ш у л ь ц выходит.

...истратил на то, чтобы сделать его покорным. Он мягкотел, безволен, он в сущности глуп, и, однако, мне не удается сломить его - вернее, его косность. Он, видите ли, привык к свободе - в том разъезжем балагане, где раньше играл.

Г о ф м а н. Позволь. А ты уверен, что он не подслушивает?

П р и н ц. Уверен. Я ему запретил... Так вот, Шульц - это мелочь, общий случай. Куда хуже первый министр.

Г о ф м а н (с любопытством). Герр Лемке? Чем тебе не угодил он?

П р и н ц. Ты обратил на него внимание?

Г о ф м а н (пожимает плечами). Похож на нитку, выпавшую из иглы. Серый господин.

П р и н ц (сквозь зубы). Он забрал себе в голову, что может распоряжаться мной.

Г о ф м а н. Как это - тобой?

П р и н ц. Ну, моими деньгами.

Г о ф м а н. Зачем же ты ему позволяешь это?

П р и н ц. Он знает больше, чем я бы хотел. Я даже не могу его прогнать. Он побежит к фон Альтману или к герцогу, и это будет еще хуже.

Г о ф м а н (с участием). Что же ты намерен делать?

П р и н ц (глухо). Я намерен его убить.

Г о ф м а н. Убить?!

П р и н ц. Тише, пожалуйста. А что еще мне остается? В былые времена я бы отправил его в крепость. Но теперь полиция подчинена герцогу, да и то лишь отчасти... (В раздумье.) Вот если бы состряпать против него солидное дело... Я потерял на нем столько денег... Да, Эрнст, ведь ты же юрист. Что бы ты посоветовал?

Г о ф м а н ( растерянно). Я, право, не знаю. Я столько времени не практиковал...

П р и н ц. Ну вот, ты искал полезной работы. Спаси министра от смерти - ибо, видит бог, мне не нужна его кровь, - и это будет прямая польза и выигрыш в человечности. Ведь ты гуманист?

Г о ф м а н (ошеломленно). Ты хочешь, чтобы я его посадил?

П р и н ц. Да, нечто вроде.

Г о ф м а н. Я вряд ли гожусь на такую роль.

П р и н ц. Ну, ты еще подумай. И кстати: ты знаешь, что будешь жить у Шульцев?

Г о ф м а н. Фрау Шульц мне сказала.

П р и н ц. Так присмотри за ее мужем. Ему это не повредит. (Зевает, потом быстро встает.) Ну все. Я иду спать. Шульц отвезет тебя к себе домой... Шульц, войди!

Ш у л ь ц входит.

Карета готова?

Ш у л ь ц. Сейчас будет готова, ваше высочество. Я распорядился.

П р и н ц. И отлично. Спокойной ночи, Эрнст.

Г о ф м а н. Спокойной ночи, Вильгельм.

П р и н ц уходит.

Сцена восьмая

Ш у л ь ц (глядя в окно). Вот и снег. Какие большие пушинки.

Ф р а у Ш у л ь ц, неслышно войдя, начинает гасить медным колпачком свечи на столах. Сцена постепенно темнеет.

Г о ф м а н (после паузы). Как в замке празднуют Рождество?

Ф р а у Ш у л ь ц. О, господин Гофман! Пышно. В этом году будет костюмированный бал.

Г о ф м а н. Это очень хорошо. (Как бы про себя.) Это мне на руку...

Ф р а у Ш у л ь ц. Вы примете в нем участие?

Г о ф м а н. Вероятно. Мне сейчас в голову пришел один розыгрыш.

Ф р а у Ш у л ь ц. Кого вы хотите разыграть?

Г о ф м а н. Принца.

Ш у л ь ц (обернувшись). Неужто, господин Теодор?

Г о ф м а н. Да. И я надеюсь, что вы как старый артист и комик поможете мне в этом.

Ш у л ь ц (смущен). А это... это безопасный розыгрыш?

Г о ф м а н. О, совершенно безопасный.

Ш у л ь ц (грустно). Потому что я очень люблю принца. И любой вред, даже самый невинный...

Г о ф м а н. Нет, ему это пойдет на пользу.

Ф р а у Ш у л ь ц (мужу). Чего ты боишься? Ведь господин Гофман с принцем старые друзья.

Ш у л ь ц. Да... Да, конечно...

Г о ф м а н (Фрау Шульц). Ваша помощь, возможно, будет тоже нужна.

Ф р а у Ш у л ь ц. Можете смело на меня рассчитывать. А в чем суть придуманной вами шутки?

Г о ф м а н. Так - нечто вроде заговора. Но я еще не все рассчитал. К тому же нужно уговорить герра Лемке... а вот и он!

Входит м и н и с т р.

М и н и с т р (торжественно, с порога). Перед сном его высочество сделал устное распоряжение, которое я уполномочен передать статс-секретарю, господину Шульцу. Однако содержание этой реляции таково, что, я полагаю, герр Гофман тоже может ее услышать. Речь идет о назначении суммы на содержание друга его высочества Эрнста Теодора Амадея Гофмана при дворе на время его пребывания в резиденции принца. Завтра утром господин Шульц составит указ.

Г о ф м а н (дрогнувшим голосом). И какова... какова же эта сумма?

М и н и с т р (с полупоклоном). Пятьсот лаубталеров в месяц.

Г о ф м а н. Пятьсот?! (Вскакивает, роняет одеяло с колен, полотенце на голове разматывается.) Вы говорите - пятьсот?!

Ф р а у Ш у л ь ц радостно хлопает в ладоши, Ш у л ь ц подходит с поздравлениями.

И когда же я смогу получить эти деньги?

М и н и с т р (повторив поклон). Никогда. Деньги будут истрачены в вашу пользу. Однако согласно воле его высочества, он сам решит, как и на что употребить их. (Улыбнувшись.) Всего доброго, герр Гофман! Карета уже внизу!

З а н а в е с

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сцена первая

Гостиная Ш у л ь ц е в. Готическое зеркало аркой. Слева от него висит на стене карнавальный костюм: черное мужское одеяние, перехваченное поясом с небольшой шпагой. Выше воротника - маска, изображающая Щелкунчика. К ней приделан рычаг, приводящий в движение челюсть. Левее, ближе к зрителю, обеденный стол с набором столовых принадлежностей. Среди них чернильница с воткнутым пером. За столом, в ночном колпаке, с шарфом на шее, сидит Г о ф - м а н. Справа, возле кулис - резное кресло с высокой спинкой. На нем ворохом брошено ярко-красное бархатное платье. Г о ф-м а н один.