Песочное время - рассказы, повести, пьесы

Г о ф м а н (в ужасе). Боже мой! Что за звуки!

Бросается к Ф р а у Ш у л ь ц и выхватывает у ней палочку. Однако тотчас галантно склоняется к ее руке, встав на одно колено и держа палочку на боку, словно шпагу.

(не подымаясь с колен, проникновенно.) Милостивая госпожа! Неужто это вам я обязан столь пышным приемом? И этот музыкальный кавардак устроен в мою честь?

Ф р а у Ш у л ь ц. Простите меня, господин Гофман, если я оскорбила ваш слух. Я знаю, вы строгий судья и в бытность вашу капельмейстером при покойном князе не прощали оркестрантам ни единой фальшивой нотки. Но что делать! Всё на мне! Министр двора стар и может лишь распорядиться, а исполняю и слежу за всем я, я одна...

Г о ф м а н. Ни слова больше, дорогая госпожа...

Ф р а у Ш у л ь ц. ...Шульц.

Г о ф м а н. ...госпожа Шульц! Я польщен, я растроган. Эти факелы, эти цветы... Конечно, оркестр немного не в форме. (Встает на ноги, вглядывается в зал.) Но, клянусь Эвфоном, его еще можно слушать без обморока. А подбор инструментов выше всяких похвал. Тут и viola da gamba, и благородная viola d'amore, и... О! верить ли глазам? Любимая tuba Mariae, которую я не могу не узнать без слез! Ну-ка, ну-ка. Посмотрим. (Оркестру.) Господа! "Ундину" Гофмана!

Взмахивает палочкой. Звучит увертюра "Ундины". Г о ф м а н дирижирует, забывшись. Под музыку с разных сторон неслышно входят м и н и с т р, Ш у л ь ц, Ф о р ш, потом п р и н ц и п р и н ц е с с а. Музыка обрывается, все аплодируют, фрейлины бросают цветы. Г о ф м а н оборачивается в поклоне и замирает.

П р и н ц. Гофман?

Г о ф м а н (выпрямившись). Принц?

Бросаются друг к другу в объятья. Вспыхивает свет.

Сцена шестая

В начале сцены с л у г и с факелами стоят ровной цепью вдоль задника, ф р е й л и н ы выступают вперед, образуя полукруг, п р и н ц е с с а, м и н и с т р, ф р а у Ш у л ь ц, Ш у л ь ц и Ф о р ш сошлись тесной группой близ п р и н ц а и Г о ф м а н а, которые обнимаются у рампы. Затем, по мере действия, порядок фигур нарушается.

П р и н ц (отступив на шаг). Как ты доехал? Ты устал?

Г о ф м а н (шутливо кланяясь). Нет, ваше высочество.

П р и н ц. Карета была удобной?

Г о ф м а н. Да, ваше высочество.

П р и н ц. Тебе было тепло?

Г о ф м а н. Да, ваше высочество.

П р и н ц. Кормили сносно? Ты голоден?

Г о ф м а н. Нет, ваше высочество.

П р и н ц (вздохнув). Ну хорошо. Пойдем, я представлю тебя жене.

Подводит его к п р и н ц е с с е; та делает шаг навстречу.

(как бы со скукой.) Лотхен! Это Гофман. Гофман, это Шарлотта.

Г о ф м а н склоняется к ее руке.

П р и н ц е с с а. Боже мой, наконец-то. Гофман? Можно я буду вас звать так?

Г о ф м а н. Конечно, принцесса. Ведь меня так и зовут.

П р и н ц е с с а. Муж мне все уши прожужжал. Я только и слышу от него третий день: "Гофман, Гофман!"

П р и н ц (морщась, с досадой). Прекрати.

П р и н ц е с с а. Разве это не правда?

П р и н ц. Нет.

П р и н ц е с с а (покладисто). Хорошо. (Гофману.) Но мы в самом деле вам рады.

Г о ф м а н. Я польщен.

П р и н ц (вдруг заинтересовавшись). Тебе это действительно приятно?

Г о ф м а н (удивленно). Конечно. Почему же нет?

П р и н ц не отвечает; смотрит кругом рассеянно, словно что-то ища.

П р и н ц е с с а. Не обращайте внимания, Гофман. Это он так шутит.

Г о ф м а н. Я знаю, Лотта. Я с ним давно знаком.

П р и н ц е с с а. А, вот это мне нравится: никаких титулов. Вильгельм сказал вам, что я их не люблю?

П р и н ц. Нет, я не говорил.

П р и н ц е с с а (удивленно). Как же вы узнали?

П р и н ц. Он ведь психолог. Ты психолог, Эрнст?

Г о ф м а н (смеясь). Вряд ли.

П р и н ц. Жаль. Сочинителю психология необходима. Разве не так?

Г о ф м а н. Возможно. Но к чему разбираться в людях? Это скучно и нечистоплотно. Веселее их сочинять. Вот возьмите меня. Я, например, не знаю, что думает мой парикмахер, когда взбивает мне кок. Но я знаю точно, что всякий мнит себя центром мира. А потому не удивлюсь, услыхав за стрижкой о метафизике ножниц или магии щипцов.

П р и н ц е с с а (изумленно). Это вы сами сочинили?

Г о ф м а н. Что?

П р и н ц е с с а. Про стрижку.

П р и н ц. Полный вздор.

П р и н ц е с с а. Вильгельм! Почему вздор? Тебе всегда все не нравится. Гофман, не обижайтесь на него. Он тут совсем одичал со своими министрами.

Г о ф м а н. Я не обижаюсь.

П р и н ц (с любопытством глядя на него). Это хорошо. Ты не должен на нас обижаться.

М и н и с т р (подходя к ним). Позвольте мне также вступиться за честь министров.

П р и н ц е с с а (покраснев). Дорогой Лемке! Я, конечно, не имела в виду вас.

М и н и с т р. Конечно, конечно. Впрочем, при дворе министров не так уж много. Но мы старики, у нас свои причуды, у вас свои, тут обижаться незачем. (Гофману.) Лучше скажите нам, герр Гофман, почему мы видим вас, так сказать, в единственном числе?

П р и н ц е с с а (спеша сменить тему). В самом деле! Куда вы дели вашу супругу?

Г о ф м а н. Фрау Миш( заболела и предпочла остаться из осторожности в Бамберге.

П р и н ц е с с а. Надеюсь, ничего серьезного?

Г о ф м а н. Я тоже надеюсь. Возможно, она приедет позже.

М и н и с т р. Ну что ж. Хотя это, разумеется, грустно. Я же, герр Гофман, к вам с поручением. (Кланяется принцу и принцессе.) Прошу простить мою прямоту, ваши высочества. (Гофману.) Фрау Шульц, которая передала мне ваши восторги по случаю факелов и всего этого (обводит кругом рукой), теперь в затруднении и не смеет спросить, угодно ли вам с дороги взять горячую ванну?

П р и н ц е с с а (иронически). И она послала вас выяснить это?

М и н и с т р (с достоинством). Именно так. Ибо если ванна желательна, то слуг надлежит отрядить немедленно носить и греть воду, факелы же нужно тотчас задуть, тем более что при ста свечах (многозначительно смотрит вверх) они, собственно, излишни.

Г о ф м а н (разведя руками). Что ж, ванна...

П р и н ц (явно соскучившись). Прошу меня простить, господа. (Гофману.) Эрнст, располагайся, мойся, отдыхай, а позже вечером мы встретимся и поговорим. Я буду у себя в кабинете. (Идет к выходу. В дверях, громко.) Все могут быть свободны.

Исчезает. Тотчас на сцене начинается общее движение. Ф р е й л и н ы упархивают за кулису, с л у г и, склонив факелы и гася их на ходу, идут за другую, м и н и с т р делает знак ф р а у Ш у л ь ц, и та устремляется следом, после чего из-за сцены слышатся плеск воды и бряцание ведер. Ш у л ь ц и Ф о р ш отходят средь суеты в сторону, но остаются на сцене, тихо переговариваясь.

М и н и с т р. Ну вот, все и устроилось. Жаль все-таки, герр Гофман, что вы приехали один. Впереди рождество, и ваша супруга была бы украшением наших зал, хотя, конечно (поклон принцессе), нам и самим есть чем похвалиться.

Г о ф м а н. Вы разве знакомы с моей супругой, господин Лемке?

М и н и с т р. Мне кажется, я имел честь - еще с тех пор, как вы были капельмейстером при покойном князе. Виноват: в каком году это было?

Г о ф м а н (улыбаясь). Давно. И совсем недолго.

М и н и с т р. А впрочем, может быть, я путаю. Возможно, это были не вы. Старый князь любил музыку.

Г о ф м а н. Гм.

П р и н ц е с с а. Вы тогда и познакомились с Вильгельмом?

Г о ф м а н. Я знал принца в бытность его студенчества в Бамберге.

П р и н ц е с с а. О, да? Он очень изменился?

Г о ф м а н (смеясь). Разве что потолстел. Но это свойственно всем наследным принцам - включая Гамлета, а ведь он был славный малый и очень сдержан в еде.

Г о л о с ф р а у Ш у л ь ц (за сценой). Господин Лемке! Господин Лемке! Мы снова не можем найти дров!

М и н и с т р (ворчит). И вот так всегда. Без меня не могут, ничего не могут. А ведь я уж стар... Простите, ваше высочество, извините, герр Гофман... (Кланяется, прихрамывая идет прочь).