Карандаш

Как бы ни был талантлив художник, будет ли его талант принят современниками, конечно, зависит и от его эстетического и духовного попадания в то время, в котором он живет. И принят он будет настолько, насколько его лицо, его голос, его движения соответствуют краскам времени, насколько он отвечает представлениям о современной трагедии или комедии. Иначе, сколько бы мы ни говорили, что первая неудача заставила Карандаша внимательно наблюдать жизнь, тренировать свое тело или лицо, мы все равно не поймем, почему именно его клоунская маска оказалась наиболее соответствующей времени.

Знаменитые клоуны часто появлялись на подмостках, не пройдя никакой актерской школы, не имея никакой родословной в мире искусства. И тем не менее, они делали именно то, что от них ждали современники. Клоун - это, прежде всего, актер огромной интуиции. Он как будто кожей чувствует публику. А публика, сама того не замечая, все время подсказывает ему, как в детской игре: "Холодно, горячо". И клоун быстро находит, где "горячо", если это талантливый клоун.

Можно проследить строгую закономерность в появлении и смене клоунских масок, если согласиться, что каждый популярный клоун - это комическое зеркало времени. И когда завершается какой-то духовный, политический, эстетический этап в жизни общества, уходит со сцены вместе с ним и его любимец клоун. Словом, каждый клоун популярен настолько, насколько он лучше, точнее других выразит время. Когда уходит время, которое он вышучивал, а новое он не чувствует так же хорошо, как прежнее, "свое", он начинает ошибаться, и тогда его ошибками, неточностями моментально пользуется другой клоун, маска которого оказывается более точной. Но до тех пор, пока прежние привычки и нормы сохраняют свою власть над людьми, до тех пор прежний фаворит нравится людям.

Клоунский дар Карандаша в 30-40-е годы пришелся как раз впору.

Но и сам цирк в 30-40-е годы был уже совсем другим. До сих пор приходилось слышать, что цирк - это абстрактное искусство, никак не связанное со временем. Акробаты, жонглеры, дрессировщики - какая разница, когда и где это происходит, в прошлом веке или сейчас, меняются только костюмы, немного усложняются трюки! Причем тут эпоха и эквилибрист на перше? Это мы уже не раз слышали. Конечно, задача очень трудная - найти невидимую связь гимнаста на трапеции с событиями эпохи. Однако если внимательно приглядеться к тому, что происходит в цирке, можно увидеть, как точно впитывает и отражает время цирк, копирует его, восхищается им, иронизирует и смеется над ним.

Достаточно вспомнить, как точно передавали стиль 30-40-х годов акробатические номера. Молодые советские цирковые артисты - их судьбы, их внешность совпадали духовно и эстетически с теми героями, которых им надо было воплотить. Многие из созданных тогда номеров были необычайно удачны. В те годы была заложена основа того, что теперь мы называем замечательным искусством советского цирка.

Цирк был весь в оптимистических ритмах И. О. Дунаевского. И когда группа молодых мускулистых акробатов выбегала на манеж, это, казалось, была сама молодость страны. Цирк забыл о фраках, о цилиндрах, о хризантемах, а бледным напудренным лицам акробатов предпочел розовощекие. Пикантных наездниц и томных гимнасток, о которых пели: "Шик, блеск, красота, тра-та-та, тра-та-та... ", - их было их узнать. Никакого "тра-та-та" уже не было. А была эпоха индустриализации.

И типичным цирковым аттракционом этого периода, а потому таким популярным стал "Семафор-гигант" сестер Кох (премьера его состоялась несколько позже, в 1943 году). Здесь все было в духе времени: торжественность, рекордность трюков. Сам семафор, громадный, сверкающий металлом, на пьедестале под красным бархатом, был главным "действующим лицом" номера. Все внимание зрителей было устремлено на него. На такой махине, похожей на башенные и строительные краны, надо было работать без шуток. И три женщины в локонах, в газовых накидках и со страусовыми перьями (дань традиционной цирковой эстетике!) поднимались на семафор, чтобы установить новые акробатические рекорды.

Другой популярный аттракцион - "Шар смелости" Маяцких. Громадный сетчатый шар заполнил собой весь воздух между землей и небом цирка. И внутри этого шара носились люди на мотоциклах, в облаке выхлопных газов. Появился аттракцион на арене после войны, спустя несколько лет, он явно опоздал, так как по сути своей, по замыслу, конечно, относился к номерам 30-40-х годов. Тот же стиль, когда на первом плане громоздкая железная конструкция, а люди видны, плохо, и главным фактически становится демонстрация аппаратуры. Но рождение подобных номеров было закономерно. Как только строительство и индустриализация начались в странах социализма, такие же цирковые номера появились и там. Один из них неоднократно гастролировал у нас. На арене - высокий строительный кран с перекладиной наверху, металлическая ось соединяет его с мотоциклом. Мотоцикл с шумом и дымом носился вокруг арены. И все это: и громоздкая конструкция, и треск и шум, и сам мотоциклист - все во имя того, чтобы привести во вращение две легкие трапеции, подвешенные на кране.

Для сравнения рассмотрим принцип построения одного из лучших воздушных аттракционов 60-х годов "Звездные канатоходцы" Волжанских. Никаких сеток, никаких клеток. Между ажурными мостиками - наклонные канаты. Они почти не видны. Люди двигаются, как будто по воздуху. Здесь главное - человек, его стремление к вершинам познания, к разуму, к красоте. Номер был посвящен первым космическим полетам. И космическая тема прозвучала на чистой высокой ноте: космос - не только романтика, тренировки, удачные запуски и победные марши по красной ковровой дорожке. У Волжанских люди в космосе это и нечеловеческий труд, и усталость, и бесконечное одиночество в огромной безмолвной пустоте. Но это и одухотворенность, и победа человеческого духа. Именно так и воспринималась тройка канатоходцев, расходящихся в разные стороны под куполом, в огромном темном пространстве к далеким светящимся точкам - крошечным мостикам-планетам.

Все это тоже закономерно: искусство конца 50-60-х годов проходило под знаком пристального внимания и интереса к человеку, к человеческой личности, к его внутреннему миру. Человек, поставленный в чрезвычайную ситуацию, или, напротив, в самую обычную, и проявление его характера, его психология лежат в основе литературных, сценических произведений, сценариев, которые принесли мировую славу, советскому искусству.