Карандаш

...Это был неожиданный союз - Карандаш и Кио. Таинственный, ироничный Кио, в безупречном фраке, в очках в тонкой золотой оправе, которые он носил как будто нарочно, чтобы прятать за ними свою снисходительную усмешку. И Карандаш в своем бесформенном помятом костюмчике, как пародия на эту безупречность. Карандаш разрешал посмеяться над собой. Кио смеялся над легковерной публикой. Теперь они решили посмеяться друг над другом. Смех и иллюзия состязались. И ради этого состязания знаменитый фокусник рискнул высмеивать свои коронные трюки.

Теперь считается нормой, когда в номер иллюзиониста вмешивается клоун и даже становится необходимым партнером. Но тогда это было неожиданно: фокусы Кио определяли уровень эстетики циркового зрелища, шик и эффектность, становились сутью аттракциона, и десятки вышколенных ассистентов так красиво и изящно служили безграничной власти мага, что сомнений не было - они действительно исчезали, сжигали или распиливали себя на части по мановению его руки. А клоун - это не тайна, это быт. Во всяком случае такой клоун, как Карандаш.

Фокус был старинный - "Дама в воздухе". Фокусник делал несколько пассов, и шикарная томная дама подчинялась его гипнотической власти. Он приказывал ей спать, и она ложилась на кушетку и закрывала глаза. Еще несколько пассов - и дама спала, вытянувшись прямо, как палка, без единого вздоха и движения. И вдруг ее тело отделялось от кушетки, поднималось горизонтально в воздух и повисало. Потом также медленно и плавно дама опускалась, и фокусник приказывал ей проснуться. Старинный трюк, и публика, которая с восторгом слушала рассказы о гипнотизерах, о таинственных проявлениях магнетизма и прочем, видела здесь нечто особенное, как будто среди обычного циркового обмана появлялась частица неведомого и непонятного.

Но Карандаш не признавал неведомого и не любил, когда ему морочили голову. И когда дама готовилась ко сну, Карандаш вмешивался и просил загипнотизировать его. Кио лукаво смотрел на него, соглашался, потом придирчиво оглядывал его костюм.

- Только шапочку не надо! - говорил он, словно от этого зависел успех опыта, двумя пальцами снимал с головы Карандаша его колпак и бросал на арену.

Карандаш немедленно поднимал свою шляпу, надевал, как будто и он понимал, что в шляпе вся соль фокуса и без нее он никак не решится на эксперимент.

- Нет, шапочку не надо, - говорил Кио, бросая ее на арену, и начинал делать свои пассы.

Карандаш еще не раз пробовал потихоньку надеть шляпу, и фокусник снова бросал ее. Но вот сила гипноза побеждала. Кио медленно отступал назад, притягивал к себе Карандаша, притягивал... И Карандаш расслабленной походкой двигался к нему. (Карандаш, движущийся, как сомнамбула, - это уже смешно). Кажется, он уже заснул на ходу. Ассистенты укладывают его на кушетку. И вот он поднимается довольно высоко в воздух и висит в пустоте.

Кио усмехается, очерчивает в воздухе круги, показывая, что никаких подвохов нет, клоун висит. И это производит впечатление. Ну да, ассистентку фокусник может сложить вдвое, завязывать узлом и сунуть себе в карман, - это в порядке вещей. Но Карандаш - не эфирное создание. А может, и в самом деле это гипноз?

Резким движением Кио будит клоуна. Карандаш открывает глаза, смотрит на Кио. Юркнув в сторону, молниеносно хватает шляпу и торжествующе напяливает себе на голову...

Это была победа смеха. Кио, всю жизнь ревниво оберегающий свои секреты, понял, что вмешательство клоуна и смех не разоблачат, а только усилят его искусство, эффект его трюков. Ну, конечно, при всем том еще нужен был такой чуткий партнер, как Карандаш...

ПЕРВЫЙ АКТ. Инспектор манежа кладет на барьер тарелку, видимо, для следующего номера. Карандаш хочет взять себе тарелку. И когда инспектор отворачивается, он прячет ее под полу пиджака и идет через манеж. Инспектор заметил его маневр, догоняет Карандаша, отбирает тарелку и возвращает ее на место. Но по взгляду клоуна ясно, что дело этим не закончится. Интрига только заработала.

ВТОРОЙ АКТ. Улучив момент, Карандаш снова берет тарелку, прячет под пиджак и, улыбаясь, уходит. Инспектор догоняет его, вытаскивает из-под полы тарелку и возвращает ее на место, на барьер. Но клоун, кажется, что-то придумал.

ТРЕТИЙ АКТ. Карандаш опять берет тарелку. Но кладет ее на голову, а шляпу прячет под пиджак, туда, куда уже клал тарелку. И медленно-медленно уходит. Инспектор видит, что тарелки на барьере нет. Он догоняет Карандаша и машинальным жестом достает из-под его пиджака шляпу и, удовлетворенный, собирается уходить, хотя тарелка у него прямо перед глазами, на голове клоуна. Карандаш хохочет. Снимает тарелку с головы и бежит с ней через манеж.

ЭПИЛОГ. Он уже почти скрылся. Но в самый последний момент споткнулся, тарелка летит на пол и разбивается на мелкие кусочки...

Клонунская мини-пьеса продолжительностью одну-две минуты. Но есть все: завязка, интрига, финал. Как драматургически точна эта маленькая реприза, как точны безмолвные диалоги действующих лиц, построенные на мимике и паузах! Лучшие клоунады всегда поражают своей лаконичностью и завершенностью.

От характера клоуна, а точнее сказать, от характера времени зависят финалы реприз популярного клоуна.

Позволим себе некоторое отклонение и обратимся к кинематографу. Раньше, в 30-40-е годы, фильмы чаще всего заканчивались патетическим аккордом или точка ставилась после свадебного поцелуя героев. А если этого поцелуя не было, зритель еще сомневался: "А чем же там все кончилось?" Все было очень конкретно и определенно.

В фильмах 60-х годов, в фильмах-размышлениях о жизни и судьбах людей, как правило, не было определенных и очень конкретных финалов. Создатели фильмов как бы предоставляли зрителю право самому додумывать дальнейшую судьбу героев. Иногда финальный кадр возникал так внезапно, что даже самые нетерпеливые зрители, обычно удирающие из зала за десять минут до конца, даже они не успевали сообразить, что вот-вот наступит финал. Так, например, внезапно для зрителей заканчивается фильм "9 дней одного года". Но в раздумье о жизни, очевидно, и не может быть одного определенного решения. Современных режиссеров и сценаристов гораздо больше беспокоят мысли и настроения их героев, чем конкретные события и факты.