Золотая цепь

потребностью, я, в глубине тайных зависимостей наших от формы, найду равное ее сложности содержание. Едва ли мои забавы ума, имевшие, однако, неодолимую власть над душой, были бы осуществлены в той мере, как это сделал по моему желанию Дегуст, если бы не обещание, данное мной... одному лицу - дело относится к прошлому. Тогда мы, два нищих, сидя под крышей заброшенного сарая, на земле, где была закопана нами груда чистого золота, в мечтах своих, естественно, ограбили всю Шехерезаду. Это лицо, о судьбе которого мне теперь ничего неизвестно, обладало живым воображением и страстью обставлять дворцы по своему вкусу. Должен сознаться, я далеко отставал от него в искусстве придумывать. Оно побило меня такими картинами, что я был в восторге. Оно говорило. "Уж если мечтать, то мечтать"... В это время начало бить двенадцать. - Дигэ, - сказал Ганувер, улыбаясь ей с видом заговорщика, - ну-ка, тряхните стариной Али-Бабы и его сорока разбойников! - Что же произойдет? - закричал любопытный голос с другого конца стола. Дигэ встала, смеясь. - Мы вам покажем! - заявила она, и если волновалась, то нельзя ничего было заметить. - Откровенно скажу, я сама не знаю, что произойдет. Если дом станет летать по воздуху, держитесь за стулья! - Вы помните - как?.. - сказал Ганувер Дигэ. - О, да. Вполне. Она подошла к одному из огромных канделябров, о которых я уже говорил, и протянула руку к его позолоченному стволу, покрытому ниспадающими выпуклыми полосками. Всмотревшись, чтобы не ошибиться, Дигэ нашла и отвела вниз одну из этих полосок. Ее взгляд расширился, лицо слегка дрогнуло, не удержавшись от мгновения торжества, блеснувшего затаенной чертой. И - в то самое мгновение, когда у меня авансом стала кружиться голова, - все осталось, как было, на своем месте. Еще некоторое время бил по нервам тот внутренний счет, который ведет человек, если курок дал осечку, ожидая запоздавшего выстрела, затем поднялись шум и смех. - Снова! - закричал дон Эстебан. - Штраф, - сказал Орсуна. - Нехорошо дразнить маленьких! - заметил Галуэй. - Фу, как это глупо! - вскричала Дигэ, топнув ногой. - Как вы зло шутите, Ганувер! По ее лицу пробежала нервная тень; она решительно отошла, сев на свое место и кусая губы. Ганувер рассердился. Он вспыхнул, быстро встал и сказал: Я не виноват. Наблюдение за исправностью поручено Попу. Он будет призван к ответу. Я сам... Досадуя, как это было заметно по его резким движениям, он подошел к канделябру, двинул металлический завиток и снова отвел его. И, повинуясь этому незначительному движению, все стены залы, кругом, вдруг отделились от потолка пустой, светлой чертой и, разом погрузясь в пол, исчезли. Это произошло бесшумно. Я закачался. Я, вместе с сиденьем, как бы поплыл вверх.

XVIII

К тому времени я уже бессознательно твердил: "Молли не будет", - испытав душевную пустоту и трезвую горечь последнего удара часов, вздрагивая перед тем от каждого восклицания, когда мне чудилось, что появились новые лица. Но падение стен, причем это совершилось так безупречно