Сачлы (Книга 2)

- Из какого пистолета?.. - вскипел Мешинов. - Какое он имеет право оскорблять меня?

- Под пистолетом, возможно, он имел в виду твое Общество безбожников, я так думаю. А может, намекал на то, что ты Способен совершить террористический акт... Кто знает?..

Мешинов побагровел, взорвался, как бомба:

- Да какое я имею отношение к торговле?! Я - это я, Худакерем!.. Безобразие!..

- Но ведь бусинка от сглаза - это предрассудок, суеверие... Потому он и лягнул тебя, - объяснил Нейматуллаев. - Этот человек всех задирает - направо и налево, никого за людей не считает.

- Так он нас за людей не считает?! - Глаза Мешинова налились кровью, он поводил головой из стороны в сторону, как индюк перед дракой со своим собратом. - Значит, мы не люди?! Да как же это так?! За что мы боролись?! За что кровушку проливали?!

- Да, нехорошо получилось, - вставил Гашем Субханвердизаде. Делая вид, будто нервничает, достал папиросу, закурил, покачал недовольно головой: Залез на ветку - зачем трясти все дерево?.. Зачем будоражить наш прекрасный район?.. Зачем сталкивать лбами людей?.. Нехорошо, очень нехорошо!.. Зачем трогать нашего героя?.. Худакерем Мешинов - это-имя!.. Его все знают - и наверху, и внизу. Все уважают его. В центре, в Баку, общество красных партизан организует доклады о нем, учит людей на его примере. Мы тоже гордимся тем, что в нашем районе живет революционер такого масштаба. Всем известно, другие районы завидуют, что у нас есть такой человек, Скромный, трудолюбивый, довольствуется самым малым. Куда пошлют - туда и идет, как солдат. Я не помню, чтобы он хоть раз отказался от порученного ему дела. Не было такого. Ты, Бесират, - иное дело... Торговля - штука хлопотливая, скандальная, запутанная, О твоих делах можно спорить. Но зачем трогать такого кристального человека, как наш Худакерем?

Субханвердизаде незаметно подмигнул Нейматуллаеву: дескать, помалкивай! Он решил распалить Мешинова, вывести его из равновесия, натравить на Демирова. Это было сейчас весьма на руку обоим. Взбалмошный Худакерем Мешинов был способен попортить немало крови Демирову, отнять уйму времени, причинить ему порядком неприятностей.

Субханвердизаде начал подливать масла в огонь:

- Выходит, Бесират, Таир бросил камень и в огород нашего Худакерема? Так я понимаю?

- Я же сказал вам, он никого не считает за людей, - ответил Нейматуллаев. - Ни-ко-го!

- Не может этого быть, не верю, - актерствовал Субханвердизаде. Наверное, он пошутил... Неужели Таир позволил себе насмехаться над всеми почитаемым человеком?

"Надо непременно натравить этого спесивого петуха на Демирова, - думал Гашем Субханвердизаде. - Вот и благоприятный случай, нельзя его упускать. Сейчас любой скандал в районе мне на руку. Мутить, мутить воду!.. В мутной воде, давно известно, легче ловить рыбу... Надо отвлечь внимание всех, особенно Демирова, от событий последних дней... В мутной воде можно поставить сеть - и никто не заметит... Как это говорится? На войне как на войне!.. Врага надо уничтожать и камнем, и пулей, и зубами, и словом!.. И даже бусинкой!.. Сегодня это бусинка - завтра пуля!".

- Послушай, дорогой, - обратился он опять к Нейматуллаеву, - а что Таир хотел сказать, упомянув про эту бусинку от сглаза? В чем дело?..

- Я думаю, кличку хочет дать человеку, - ответил Бесират, отлично поняв и одобрив в душе замысел Субханвердизаде. - Ведь у Худакерема нет никакого прозвища, все его так уважают! А Таир решил: дадим ему прозвище.

- Какое прозвище?

- Ну, как у многих. Знаешь, как у нас? Кто-нибудь скажет: пусть такой-то повесит себе на шею бусинку от сглаза... Хй-хи-хи!.. А потом все начинают: вон бусинка идет!.. Вон бусинка остановилась!.. Бусинка сказала!.. Бусинка то, бусинка се!.. Ясно?.. Словом, был человеком, а стал бусинкой.

Глаза Субханвердизаде изобразили изумление:

- Да как это можно?! Превратить знаменитого человека, эту великую гору, в какое-то женское ожерелье?! Можно ли такое допустить?! Это же безобразие!

- Смысл, Гашем, конечно, тебе ясен, - вставил Нейматуллаев. - Ты понял, да?.. Этим Таир как бы хочет сказать: я тебя, Худакерем, ни во что не ставлю!.. Ясно?.. Ведь так, а?

Субханвердизаде покосился на Мешинова. Тот сидел мрачный, насупив брови.

- А может, Таир и не говорил ничего... - нарочно мягко проворковал Субханвердизаде, будто бы желая утешить Худакерема; он был уверен, что его тон и слова произведут совсем обратное действие. - Дорогой, не принимай близко к сердцу. Не придирайся ты к его словам, будь выше. Ведь мы знаем тебя. Ты Худакерем! Наш Мешинов! Плюнь!.. Оставь!.. Не обращай внимания, дорогой! Я просто поражен... Какая бусинка?.. Какое ожерелье?.. Что за чертовщина?! Плюнь, плюнь!.. Что тебе?.. Честное слово, выбрось из головы. Не думай ни о чем. Не придавай значения. Плюнь!..

- Нет, Гашем, я не могу оставить этого так.

- Конечно, с другой стороны, и оставить это так, без последствий, вроде бы нельзя. Не знаю, что и делать... Говорят: плюнешь вверх - усы, плюнешь вниз борода. И все-таки мой совет - плюнь, да! Не обращай внимания.

- Нет, не могу. Я не такой, Гашем. Я не могу проглотить эту ядовитую отраву... Выпить добровольно стакан яду?! Нет!.. Я капельки ядовитой не возьму в рот. А ты - плюнь!.. Моя честь - без единого пятнышка, я смело, открыто смотрю людям в глаза... Мне бояться нечего, я не сделал ничего такого, что могло бы бросить тень на меня... Я не какой-нибудь ворюга торгаш, я революционер!.. Разве ты не знаешь, что я работал под этими полами, а не на них!.. Я - подпольщик!

- Разумеется, мы все это знаем, - поддакнул Гашем Субханвердизаде. - Ты революционер! Народ знает тебя.

- Но я, Гашем, не могу допустить, чтобы кто-то потешался надо мной... Я не допущу, чтобы из меня сделали посмешище. Не быть этому!.. Я - это я!..

- Верно. Но на этот раз ты должен махнуть рукой. Выбрось из головы, прошу тебя, Худуш, милый!

- Ни за что! Никогда! Почему это я должен махнуть рукой, товарищ исполком?! Я хоть и не имею большого поста, но ведь я проливал свою кровь!.. Мешинов хлопнул ладонью по голенищу сапога, воскликнул: - Сними это!.. Взгляни на мои израненные ноги!..

- В этом отношении ты прав, - кивнул головой Субханвердизаде.

- Я прав во всех отношениях, Гащем!

Лицо Мешинова сделалось темным, как уголь. Казалось, он вот-вот разрыдается. Субханвердизаде, чувствуя его состояние, участливо положил руку на его плечо:

- Успокойся, прошу тебя, Худуш. Ты ведь не ребенок. Ты - наша гордость, наша гора!.. Можно ли каждую ерунду принимать так близко к сердцу?.. Возьми себя в руки.

- Нет! - Мешинов ударил кулаком по столу, отчего карандаши и ручки полетели во все стороны. - Раздавлю! - крикнул он. - Раздавлю, как воск, вот этой рукой!..

- Ты имеешь право. Нейматуллаев закивал головой:

- Имеешь, имеешь. Не все же такие, как я. Имеешь полное право... Ты - это ты, Худакерем!

- Да, я - это не ты, Бесират!.. Я - не завтяаг, я - не жулик!.. Я - это я! - Он с силой ударил себя кулаком по груди: - Я - Худакерем!.. Ясно вам?!

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Вечером Тель-Аскер сидел перед коммутатором у себя на телефонной станции. Перед ним лежала раскрытая книга. Он читал ее вслух, вполголоса. Потом вдруг начинал дремать, клевал носом. Просыпался - вновь принимался бормотать, заглядывая в книжку, пока новый приступ дремоты не смыкал его веки.

С недавних пор Аскер начал выступать на самодеятельной сцене, в местном клубе. На этот раз ему удалось "с боем вырвать" у руководителя драмкружка роль Сервера в пьесе Узеира Гаджибекова "Не та - так эта". И вот уже более десяти дней он, с трудом осиливая текст, пыхтя и отдуваясь, заучивал роль. Ему очень хотелось предстать перед девушками городка в облике столичного пригожего студента. "Пусть полюбуются на меня, Аскера - Сервера!" - мечтал он.

Борясь с дремотой, он, как говорится, брал горлом главного персонажа пьесы, купца Мешали Ибада, вопрошал с вызовом: