Сачлы (Книга 2)

- Вот и хорошо, вот и хорошо... - затараторил Бесират. - Отлично! Мы исправим наши ошибки!.. Честное слово.

- Мы займемся вашими ошибками, - продолжал Демиров. - Займемся, - он усмехнулся, - под нашим руководством.

- О, тогда наш райпотребсоюз оживет! - воскликнул Нейматуллаев.

- Оживет, говорите?! Оживают только покойники, и то в сказках.

- Как бы там ни было, товарищ секретарь, большевик должен всегда признавать свои ошибки.

- Большевик должен. Но здесь, по-моему, речь идет уже не о большевике. Так мне кажется.

Лицо Нейматуллаева посерело, он сказал смиренно:

- Я готов принять любое наказание райкома, потому что райком - мой родной штаб.

- Ну, у вас всё? - спросил Демиров сухо.

- Всё, всё, - пробормотал Нейматуллаев. - Жду ваших распоряжений и указаний, чтобы исправить наши ошибки.

- Что же вам исправлять то, чего нет?! - Он передразнил его: - Двери распахивают настежь!.. Плаваем в молочном озере!.. Резвимся, как рыбки в море!.. Крепдешин, файдешин, маркизет, кредит, баланс!..

- Я согласен с вами, - кивал головой Бесират, - вы правы... Вы правду говорите...

- Вам бы тоже следовало учиться говорить правду. Это никогда не поздно.

- Разве я посмею вас обманывать, товарищ секретарь?! Ведь вы, вы... наш... Под вашим руководством... Демиров ударил ладонью по столу:

- Постыдитесь! Довольно паясничать! Вы взрослый человек, у вас уже седые волосы, а вы словно понятия не имеете о человеческом достоинстве!

- Я учту... Демиров оборвал его:

- Вы мне вот что скажите, товарищ Нейматуллаев, керосин в селах есть? Только не лгите.

Бесират растерянно хлопал глазами.

- Товарищ Демиров, база от нас находится очень далеко, возчики заламывают чудовищную цену, а у нас твердые расценки, мы не можем платить им столько, сколько они просят. Машины же наши стоят, так как нет покрышек. Поэтому и перебои в снабжении деревень керосином...

- Сколько месяцев продолжаются перебои? И когда этому настанет конец?

Нейматуллаев втянул голову в плечи и жалобно смотрел на Демирова...

- Да, я виноват... это моя оплошность... Признаю свою вину, признаю... Виноват... Допустил ошибку...

- Ага, значит, признаете свою вину? Зачем же тогда лжете? "Мы перевыполнили план!.. У нас проценты!.." Посмотрим, что вы будете говорить, когда мы посадим вас на скамью подсудимых!

- Под вашим руководством, товарищ секретарь райкома, я готов даже умереть! Честное слово...

- Опять вы кривляетесь, - поморщился Демиров. - Лучше скажите: вы закончили вашу краткую информацию?

- Да, закончил... Нам нужна ваша помощь... Нам нужны ваши указания...

- Указания, советы, помощь даются только друзьям. Имейте это в виду..

- Я тоже не враг.

- Это мы еще будем выяснять.

Нейматуллаев, не спуская с лица Демирова унылого взгляда, поднялся со стула.

- Что ж, выясняйте... Пожалуйста... Я - человек маленький... Но я всю жизнь трудился, не покладая рук...

Демиров кивнул на дверь, давая понять, что разговор окончен.

Выходя из райкома, на веранде, Нейматуллаев столкнулся носом к носу с Мешиновым.

- Куда? - спросил Нейматуллаев.

- К секретарю, - важно ответил Худакерем.

- Зачем?

- Поговорить о некоторых делах.

- Лучше не ходи сегодня, будет тебе головомойка! - предостерег Нейматуллаев.

- Я - Худакерем!..

- Демиров не посмотрит на то, что ты Худакерем. Сегодня он рубит сплеча направо и налево. Я только что от него.

Сары видел из окна приемной, как Нейматуллаев и Мешинов, переговариваясь, направились к зданию райисполкома. "Понятно, пошли плакаться к Субханвердизаде", - смекнул юноша. Когда он спустя несколько минут докладывал Демирову о том, что заведующий земельным отделом Айдынзаде скоро придет, то не удержался и сказал под конец:

- Товарищ секретарь, сейчас этот Нейматуллаев и еще другой, Мешинов, пошли прямо к Субханвердизаде.

Демиров, продолжая писать в блокноте красным-карандашом, пристыдил парня:

- Нехорошо, Сары, наушничать. Чтоб это было в последний раз. Запомни, я не люблю доносчиков.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Гашем Субханвердизаде, расхаживая по кабинету, предавался невеселым размышлениям. В ушах его звучали слова Демирова, сказанные два дня назад: "Врагу нет пощады!.. Мы уничтожим врага!.." После возвращения секретаря райкома из Баку в душе Субханвердизаде поселился упорный страх. Он понимал, что партийные органы сделают все возможное, чтобы найти убийц Сейфуллы Заманова. Убийц... Он - один из них. Главный!.. Зюльмат, его банда исполнители, палачи. Главный же убийца - он, Гашем Субханвердизаде.

Борьба есть борьба, думал он. Каждый борется теми средствами, которыми может бороться, которыми располагает. Главное, считал Субханвердизаде, победить! Победителя не судят. И как говорили древние: "Горе побежденным". Кроме этого Гашем помнил еще одно изречение: "Для достижения цели все средства хороши". Итак, Заманова нет. Но есть этот Демиров, который полон желания уничтожить убийцу Заманова, значит, его, Гашема Субханвердизаде. Посмотрим же, кто кого!.. И есть еще этот татарин Гиясэддинов. Он сидит в своем здании, совсем неподалеку отсюда, в этом таинственном райотделе ГПУ, сидит, жжет свет по ночам и... что-то делает. Но что?!.. Гашем не знает. И от этого неведения ему очень страшно, ибо он все-таки точно знает: Гиясэддинов, этот скуластый, косоглазый Хан-Батый, ищет след, день и ночь ищет след, упорно упрямо, фанатично!.. Чей след?.. Убийцы Заманова. Значит - его, Гашема Субханвердизаде. Ищет, ищет!.. Может, уже напал на след?.. Может, уже идет по следу?.. Может, уже подобрался к нему вплотную и замер, готовый к прыжку... Проклятый пес!.. Ищейка!..

Продолжая расхаживать взад-вперед по кабинету, Гашем Субханвердизаде выхватил из кармана платок, утер взмокшее, потное лицо, шею, ладони.

Нет, нет, это все его мнительность... Никто никогда не найдет следов... Их нет!.. Разве нет?.. А Зюльмат, его бандиты?.. Они знают... А Дагбашев?.. Он тоже знает... Дагбашев - это не страшно... Дагбашев - соучастник его, Гашема... Свой пес... Дагбашев сам замешан в этом убийстве... Он - один из убийц... Он, Гашем, и Дагбашев связаныодной веревочкой, одной кровью, кровью Сейфуллы Заманова... Дагбашева бояться нечего. Пока... А там будет видно... Дагбашев, как говорится, не испил эликсира жизни, в один прекрасный день он тоже может внезапно умереть... Что с того, что он прокурор?.. Прокуроры тоже сделаны не из железа - из мяса и костей... С Дагбашевым можно подождать... А вот Зюльмат, его люди?.. Вдруг Зюльма-та схватят?.. Станет ли он молчать?.. Возьмет ли он на себя всю вину?..

Нет, на Зюльмата надежды нет... Ни малейшей... Зюльмат, если он попадется в лапы Гиясэддинов, сразу же выдаст его...

Все расскажет - и про Заманова, и многое другое... Кто снабжал Зюльмата деньгами, оружием, патронами?.. Обо всем этом узнают Гиясэддинов и Демиров... Но кто такой Зюльмат?.. Бандит, враг советской власти!.. Кто поверит ему?.. Можно будет в случае чего сказать: это клевета, Зюльмат тонет, поэтому хватается за соломинку. Но поверят ли ему, Гашему?.. К тому же этот слабодушный Дагбашев!.. Не расколется ли он на первом же допросе?

Субханвердизаде вновь полез в карман за платком.

Но ведь Зюльмата пока еще не схватили!.. А если схватят, у него, Гашема, руководящего работника района, будет, надо думать, возможность пристрелить бандита еще там, в лесу, в горах, по дороге в райцентр... Кто осудит его, председателя райисполкома, за это?.. Разве не древние римляне сказали -на войне как на войне?.. Если даже не они, а кто-нибудь помоложе, скажем французы или еще кто-нибудь, все равно - это очень мудрая поговорка, в данном случае она означает: раз Зюльмат бандит и ярый враг советской власти, пустить в него пулю - дело доброе... Никто не посмеет осудить его, Субханвердизаде, за это... Пуля для Зюльмата у него всегда наготове!.. Но пока Зюльмат на свободе, он сам является пулей, его, Гашема, пулей, предназначенной для Демирова и Гиясэддинова. Оба они - его враги номер один!.. И он, Гашем, отправит их к Сейфулле Заманову... Сейфулла - из их компании... Втроем им там, на небе, будет веселее...