Бывшие люди

истр погубит его, если захочет, погубит с удовольствием. Нужно было покориться силе. Но с злым трепетом в сердце солдат ещё раз попробовал увернуться от кары. Он глубоко вздохнул и смиренно начал:

- Видно, верно сказано: сама себя баба бьёт, коли нечисто жнёт... Наврал я на себя вам, Аристид Фомич... хотел умнее показаться, чем я есть... Сто рублей я получил только...

- Дальше, - бросил ему Кувалда.

- А не четыреста, как сказал вам. Значит...

- Ничего не значит. Мне неизвестно, когда ты врал, давеча или теперь. Я получаю с тебя шестьдесят пять рублей. Это скромно... Ну?

- Эх, господи боже мой! Я вашему благородию всегда, сколько мог, оказывал внимания.

- Ну? Брось слова, Егорка, правнук Иуды!

- Извольте, - я дам... Только вас бог накажет за это.

- Молчать, ты, гнойный прыщ на земле! - гаркнул ротмистр, свирепо вращая глазами. - Я наказан богом... Он меня поставил в необходимость видеть тебя, говорить с тобой... Пришибу на месте, как муху!

Он потряс кулаком у носа Вавилова и скрипнул зубами, оскалив их.

Когда он ушёл, Вавилов начал криво усмехаться и учащённо моргать глазами. Потом по щекам его покатились две крупные слезы. Они были какие-то серые, и, когда скрылись в его усах, две другие явились на их место. Тогда Вавилов ушёл к себе в комнату, встал там перед образами и так стоял долго, не молясь, не двигаясь и не вытирая слёз с своих морщинистых коричневых щёк.

Дьякон Тарас, всегда тяготевший к лесам и лугам, предложил бывшим людям идти в поле, в один овраг и там, на лоне природы, распить водку Вавилова. Но ротмистр и все остальные единодушно обругали и дьякона, и природу, решив пить у себя на дворе.

- Один, два, три... - считал Аристид Фомич, - итого нас тринадцать; нет учителя... ну, да ещё кое-какие архаровцы подойдут. Будем считать двадцать персон. По два с половиной огурца на брата, по фунту хлеба и мяса... недурно! Водки приходится по бутылке... Есть кислая капуста, яблоки и три арбуза. Спрашивается, какого дьявола ещё нужно вам, друзья мои, мерзавцы? Итак, приготовимся же пожирать Егорку Вавилова, ибо всё это кровь и плоть его!

На земле разостлали какие-то остатки одежд, на них разложили пития и яства и уселись вокруг, чинно и молча, едва сдерживая жадное желание пить, сверкавшее у всех в глазах.

Наступал вечер, тени его опускались на обезображенную отбросами землю двора ночлежки, последние лучи солнца освещали крышу полуразвалившегося дома. Было прохладно, тихо.

- Приступим, братия! -- скомандовал ротмистр. - Сколько чаш имеем мы? Шесть, - а нас - тринадцать... Алексей Максимович! наливай! Готово? Н-ну, перррвый взвод... пли!

Выпили, крякнули и стали есть.

- А учителя нет... вот уже третьи сутки я не вижу его. Никто не видал? - спросил Кувалда.

- Никто...

- Это не в его характере! Ну, всё равно. Выпьем ещё! Выпьем за здоровье Аристида Кувалды, единственного моего друга, который всю мою жизнь ни на минуту не оставлял меня одного. Хотя, чёрт его побери, может быть,