Чаепитие у Прекрасной Дамы

Потом мы пошли на авансцену. Мафилькин добился тишины и сделал об?явление. Он сказал, что в связи с Реставрацией Духа Венеции на базе Клуба Горисполкомом произведены действия, не согласованные с администрацией Клуба. Во-первых, сказал он, в результате действий Горисполкома Венеция внепланово явила себя на Клубе, в результате чего полиция г. Венеции конца 18-го века, зайдя на спектакль "Чаепитие у Прекрасной Дамы", арестовала нашего многоуважаемого Драматурга, ошибочно приняв его за персонаж спектакля графа Карло Гоцци, в то самое время, как оный персонаж был всего лишь задействован в пространстве материала. Во-вторых, Венеция явила себя и стихиями (ветром и водою), чему мы все с вами являемся прискорбными свидетелями. Телефон не работает, поэтому позвонить в Горисполком и попросить, чтобы они прекратили свои безобразия, нету никакой возможности. Вероятно, сказал товарищ Мафилькин, к завтрашнему дню руководство разберется в случившемся и приостановит Реставрацию Духа Венеции. Но до тех пор надобно ждать или решаться. Тем, кто намерен оставаться по эту сторону, нужно просто дождаться завтрашнего дня. Вода спадет, зрители могут покинуть Клуб, позавтракать на скорую руку и двинуться в направлении Комбината. Всем прочим нужно примерять костюмы, любезно предоставленные г-жой Боттичелли, и срочно выучивать свой текст. Как показывает опыт, Венеция допускает до себя не всех возможных персонажей, а только тех, чей тип восполняет картину карнавала до целого. Вакансии Прекрасной Дамы, Седока, Мафилькина, Карло Гоцци, Теодоры Риччи и Чиголотти уже заняты. Венеция не вместит в себя двух посредственных драматургов, двух убогих попрошаек, двух безответственных руководителей. Зато требуется один резвый Арлекин и один злобный Командор. Арлекин станет приставать к любой актрисе, которую он сочтет красивой, а Командор будет ходить и пред?являть всем, кому только сможет. На что Председатель, стоящий неподалеку, сказал, что пред?явить не проблема, особенно в нынешней ситуации бардака и полной непонятки. Мафилькин отметил, что Председатель очень подходит на роль Командора, в репетициях он не нуждается, и, согласись он переступить порог Клуба, в орбиту его пред?явления могла бы, без преувеличения, попасть вся Венеция. На том и порешили.

К вечеру вода начала уходить. Для всех это послужило сигналом, что Горисполкомовские приостановили Реставрацию. Нужно было решаться. Те, кто освоился, новые перспективные персонажи, с легкостью перешагивали через порог Клуба и уходили в историю. Венецианский карнавал вступал в стадию кульминации. Вечернее небо расцветил праздничный фейерверк. Последними Клуб покидали Калерия Боттичелли, Седок, Мафилькин и ваш покорный слуга. Мы оставляли склеп, мы понимали, что больше никогда не ступим ногой на эту авансцену. В глазах своих друзей я видел легкую грусть, вызванную прощанием с чем-то очень знакомым и привычным, но теперь чужим. Двери Клуба захлопнулись перед самым нашим носом. Нас ждал карнавал, нас ждал Сан Самуэле, нам суждено было пережить последний расцвет Венеции и ее бесславный уход. Мы оставались в одиночестве, но впервые за многие годы мы дышали во все легкие, и показалось, что не успеем надышаться этим священным воздухом до самой могильной черты.

И последняя история. Карло Гоцци освободили в тот же вечер. От?езд Теодоры прибавил ему седых волос. Он уже было прекратил поиски доносчика, но однажды вечером слуга передал записку, Гоцци наскоро собрался, прихватил с собою шпагу и от?ехал. Слуга сопровождал Гоцци по дороге. Он-то и рассказал мне по секрету, что человек, которого Карло убил на дуэли, был одет в редкий для карнавала костюм - черный костюм Командора.

Я Чиголотти, я рассказываю венецианские истории. Я движусь по Большой площади в направлении колокольни Сан-Марко. За мной увязались дети. Они просят рассказать им сказку с веселым концом. Через площадь переходит девушка с каштановыми волосами. И тут я вспоминаю, что спросил Седок у Калерии в галерее Уфицци, и что она ответила ему. Я повторяю одни и те же сказки изо дня в день по многу раз. И есть одна сказка, которую я не рассказываю никому. В ней - множество непонятных для меня слов: Клуб, АОЗТ "ОЛПД", косяк. Иногда кажется, что действие сказки происходит в будущем, иногда - в прошлом. Но за словами приоткрываются надежда или отчаянье, горькая усмешка или заветная мечта. Я иногда вижу себя автором этой сказки, а иногда - пергаментом, на который заботливая рука неторопливо наносит новые знаки, а старый текст проступает со временем. Седок, если бы он составлял кроссворд, обязательно включил бы в него слово из десяти букв - палимпсест.

1984 - 1995.