Воскресение. Повести. Рассказы

С 23 сентября по конец декабря 1852 г. был написан первый вариант «Утра помещика». В нем встречались прямолинейно-назидательные, «догматические» фразы, говорившие о заданной цели произведения, например: «Больно смотреть, как иностранные артисты, девки, магазинщики, художники за вещи, не имеющие никакой положительной ценности, получают через руки наших помещиков трудом и потом добытые кровные деньги русского народа и, самодовольно посмеиваясь, увозят их за море, к своим соотечественникам». Или слова, относящиеся к Давыдке Белому: «...но родись оп в другой сфере, в которой беспрерывный тяжелый труд не есть существенная необходимость, кто знает, чем бы он был?.. Давыдку забили» (т. 4, с. 314, 349).

1 ноября 1853 г. Толстой сделал запись, говорившую о том, что он намеревался наделить героя автобиографическими чертами: «Бывают лица, к числу которых принадлежит и мое, и каким я хочу выставить героя романа русского помещика, которые чувствуют, что они должны казаться гордыми, и чем более стараются выказать на своем лице выражение равнодушия, тем более кажутся надменными» (т. 46, с. 190).

В декабре 1853 г. мысль романа еще более прояснилась, и 22 декабря Толстой написал «Предисловие не для читателя, а для автора», свидетельствующее о широте замысла. «Главное, основное чувство,— говорилось в «Предисловии»,— которое будет руководить меня в этом романе,— любовь к деревенской помещичьей жизни.— Сцены столичные, губернские и кавказские все должны быть проникнуты этим чувством — тоской по этой жизни. Но прелесть деревенской жизни, которую я хочу описать, состоит не в спокойствии, не в идиллических красотах, но в прямой цели, которую она представляет,— посвятить жизнь свою добру,— и в простоте, ясности ее. Главная мысль сочинения: счастие есть добродетель. ... Побочная мысль: как трудно делать добро и как его нужно делать...»

Главный герой — «человек добрый, благородный и восприимчивый, увлекающийся всем и до того пылкой, что даже добрые начала приносят вред ему».

По плану, которым завершалось «Предисловие», после обхода молодым помещиком деревни должна была развернуться картина его жизни, его любовь, непонимание теткой, его ошибочные стремления «найти мудрость в советах мужиков-стариков», ибо он соприкасается с ними лишь урывками, а не «в постоянном сожитии» (т. 4, с. 363—364).

Но свой «догматический» замысел Толстой осуществлять не стал, он лишь переделал немного первые главы, затем отложил работу над произведением. Лишь 1 августа 1855 г. он заносит в дневник: «Сегодня, разговаривая со Сталыпиным{А. Д. Столыпин (1821—1899) — участник Севастопольской обороны, приятель Толстого.} о рабстве в России, мне еще ясней, чем прежде, пришла мысль сделать мои 4 эпохи истории русского помещика, и сам я буду этим героем в Хабаровке. Главная мысль романа должна быть невозможность жизни правильной помещика образованного нашего века с рабством. Все нищеты его должны быть выставлены и средства исправить указаны» (т. 47, с. 58) (курсив мой.— А. С.).

В этих словах сливаются воедино два толстовских замысла. Первый — написать цикл автобиографических произведений, которые Толстой называл «Четыре эпохи развития», из которого было уже написано «Детство» и «Отрочество», оканчивалась «Юность» и обдумывалась «Молодость». Из приведенной записи видно, что Толстой решил «Молодость» и сделать романом о молодом помещике, теперь уже не различая «догматическое» и «не догматическое» назначение его.

В 1856 г., приехав из Севастополя, он познакомился с издателем журнала «Отечественные записки» А. А. Краевским (1810—1889) и обещал дать ему в журнал написанное начало романа о русском помещике. В связи с этим он опять начал его обдумывать и летом 1856 года занес в записную книжку наброски дальнейшего его замысла: «Как ему сначала все показалось трудно, потом немного омерзительно, потом приятно, легко, вследствие будто одоленных трудностей, а потом невозможно» (т. 47, с. 182).

С 11 по 27 ноября 1856 г. Толстой лишь исправил написанное в 1852 и переделанное в 1854 г. и назвал произведение «Утром помещика». Все это время он думал о продолжении его; 18 ноября 1856 г. записал: «К роману русского помещика. Он мечтает о счастии семейном, жена в белом капоте, потом едет трепаться по Русской жизни» (там же, с. 199). И, спустя уже несколько месяцев после опубликования «Утра помещика», Толстым было записано: «Никакая мне мысль столько не улыбалась, как роман русской помещичьей жизни» (там же, с. 215). Однако «помещичьего» романа Толстой так и не написал.

В главе V рассказа Толстой изобразил А. И. Соболева, вольноотпущенного крестьянина, управляющего Ясной Поляной, горького пьяницу; в главе XIII вывел свою кормилицу, А. Н. Зябреву (ум. 1868), жену яснополянского крестьянина О. Н. Зябрева, приказчика и управляющего усадьбой Толстого, а также и его самого.

Стр. 477. «Maison rustique» — Толстой имеет в виду трактат французского ученого Ж.-А. Биксио (1808—1865) «Maison rustique du XIX siecle» («Ферма XIX столетия»), вышедший в свет в 1837 г.

Стр. 482. Герардовские избы — избы, построенные по типу, изобретенному сельским хозяином А. И. Герардом (ум. 1830).

Стр. 488. Столовый запас — податная повинность крепостных доставлять помещику корм для скота.

ТРИ СМЕРТИ

Рассказ был написан за несколько дней в январе 1858 г. Идею его Толстой истолковал в письме от 1 мая 1858 г. к своей тетке, А. А. Толстой (1817—1904). Возражая на то, что она смотрит на рассказ «с христианской точки зрения», Толстой писал: «Моя мысль была: три существа умерли — барыня, мужик и дерево.— Барыня жалка и гадка, потому что лгала всю жизнь и лжет перед смертью. Христианство, как она его понимает, не решает для нее вопроса жизни п смерти. Зачем умирать, когда хочется жить? В обещания будущие христианства она верит воображением и умом, а все существо ее становится на дыбы, н другого успокоенья (кроме ложно-христианского) нету,— а место занято. Она гадка и жалка.

Мужик умирает спокойно, именно потому что он не христианин. Его религия другая, хотя он, по обычаю, и исполнял христианские обряды; его религия — природа, с которой он жил. Он сам рубил деревья, сеял рожь и косил ее, убивал баранов, и рожались у него бараны, и дети рожались, и старики умирали, и он знает твердо этот закон, от которого он никогда не отворачивался, как барыня, и прямо, просто смотрел ему в глаза. ...Дерево умирает спокойно, честно и красиво. Красиво,— потому что не лжет, не ломается, не боится, не жалеет.— Вот моя мысль...» (т. 60, с. 265—266).

ХОЛСТОМЕР

Главный «герой» этой повести имел своего реального «прототипа». Как вспоминает близкий знакомый семьи Толстых, орловский помещик и коннозаводчик А. А. Стахович, в начале пятидесятых гг. ему рассказывали о «необыкновенной резвости Холстомера, пробегавшего 200 сажен в 30 секунд, еще в начале восьмисотых годов в Москве на Шабловском бегу графа А. Г. Орлова-Чесменского» (т. 26, с. 663). Брат А. А. Стаховича, писатель М. А. Стахович, собирался написать о Холстомере повесть; смерть в 1858 г. помешала ему это сделать. В предполагавшейся повести должно было говориться о том, «как покупает Холстомера на Хреновском аукционе богач московский купец... потом переходит он к лихому гвардейцу времен императора Александра Павловича, который дарит знаменитого пегого столь же знаменитому Илье, главе цыганского хора. Возил «Холстомер» и цыганку Танюшу, восхищавшую своим пением А. С. Пушкина, потом попадает он к удалу молодцу-разбойничку, а под старость, уже разбитый жизнью — к сельскому попу, потом в борону мужика и умирает под табунщиком». Это и было рассказано Толстому. «В 1859 или в 1860 году ехал я с Львом Николаевичем на почтовых из Москвы в Ясную Поляну. Дорогой рассказал я сюжет повести «Похождения пегого мерина», которую не успел дописать покойный брат, и мне показалось, что мой рассказ заинтересовал графа» (т. 26, с. 663, 664).