Смерть Вазир-Мухтара

о у дворцов не бывает владельцев, а есть постояльцы. Доктору Аделунгу и Мальцеву отвели во дворце комнаты. Прежде всего доктор поставил на кресла свой ни на что не похожий чемодан, утвердил на резном столе походную чернильницу и в ночном шлафроке сидел теперь и писал свой походный дневник. Мальцов же двигался по дворцу как выскочка, несмотря на свое благородное происхождение, он не задевал вещей и извинялся перед ними. Впрочем, он нашел себе дело. Он стал chevalier servant (1) у Елизы. Графиня Елиза недавно прибыла в Тифлис. У нее были месяца два назад fausses couches (2), и она была бледна и недовольна, скучала. Злые языки утверждали, что в первые же дни генерал Паскевич испугался Елизина тона и бросился из Тифлиса наступать на турок, чуть ли не желая доказать ей, а затем уж и всему миру свои права на звание великого полководца. Грибоедов знал ее отлично, понимал значение ее густых бровей, тонких усиков на верхней губе, она была своя, грибоедовская. Он прочно утвердил с ней свои отношения. Во-первых, племянница маменьки, Настасьи Федоровны, - --------------------------------------(1) Пажом, рыцарем (фр.). (2) Неудачные роды (фр.). московская кузина, и, значит, разговор о маменьке и дядюшке, Алексее Федоровиче, том самом, который с палкою входил к нему в спальню тащить на визиты. Благонравные разговоры со смешком над старшими, вовсе безобидные, как у взрослых детей. И воспоминание о шалостях, тоже невинных. А о других шалостях не вспоминали. Затем - жена Ивана Федоровича; почтительный и краткий разговор, со значительными недомолвками. Наконец еще: благодетельница, и прочая дрянь, но уж очень редко, и только в намеках, слегка. А что она раза два задержала его руку в своей, с холодным выражением и с открытым пухлым ртом, так на это был Мальцов. Мальцов занимал ее анекдотами о Наполеоне (по поводу "жизни Наполеоновой" Мальцов тиснул в прошлом году статейку в "Московском вестнике" и гордился ею), фарсами Соболевского и - преуспел. У Грибоедова было легкое отвращение к родственникам. Елиза же напоминала теперь маменьку, В молодости, давно, московская кузина была хороша, но возобновлять старую комедию он не собирался ни теперь, ни позже. Итак, Мальцов и Аделунг были благополучны. Но Сашка начал обнаруживать тревожные черты. Он говорил мало, отрывисто. Он изменил свое обращение с женским полом, не смотрел на горничных, и они затихали при его появлении. На другой день по приезде он предстал перед Грибоедовым в странном наряде: в его же грузинском чекмене. Именно в этом наряде он медленно прошелся по улице, и рядом, вздыхая, трепеща и вздернув на него голову, шла горничная Елизы. Оба с покупками. Грибоедов притворился, что ничего не видел. Но не забыл. Он всегда деловито относился к пустякам. И ночью, прокравшись на службы к Сашке, он унес его сапоги. Утром он с наслаждением дернул колокольчик. Сашка долго не появлялся. Наконец он явился, в сапогах. Грибоедов вздел очки и долго смотрел на его ноги. Сашка ничего, стоял. - Александр, - сказал Грибоедов строго,