Через двадцать лет (СИ)

- Чёрт, рёбра, похоже, сломаны… Или нет, скорее треснули…, - прошептал он, повторно отключаясь.

- Ваш друг – врач? – удивился доктор, сидевший рядом и занятый пострадавшим.

- Бывший, неоконченный, - пояснил Алекс, не сводя глаз с Дэна, - больше никаких дежа вю, надеюсь, ты слышишь меня…

А потом были длинные коридоры и долгое ожидание. Центральный госпиталь Эйвери-маунтин – здание, по сложности уступающее разве только аэропорту – сиял и шумел и днём, и ночью. В большом городе иначе быть не могло. Эрика, закутавшись в куртку, сидела на стуле у стены и комкала бумажную салфетку. Не смотря на сносную температуру в помещении, девушка чувствовала себя замёрзшей. Такой же замёрзшей, как на одном из ранних университетских семинаров, когда, вопреки традициям и удачливости, нужные слова покинули разум… Несколькими метрами левее Алекс прохаживался взад-вперёд, глотая дешёвый растворимый кофе и разговаривая по телефону. Эрика поплотнее завернулась в куртку, кусая губы и кромсая бумагу – собственный кофе, выпитый минут десять назад, не приносил ни тепла, ни удовольствия.

Мимо сновали пациенты и врачи, многочисленные, непонятные. Чёрно-бело-разноцветные. Завершив, наконец, диалог, режиссёр вернулся на место, сев рядом с девушкой и теребя пустой стаканчик.

- Не делайте так.

- Да будет вам… А? «Не делайте» как? – сбитая с толку, спросила Эрика. Алекс одним точным попаданием услал стаканчик в мусорное ведро, глядя хмуро и измученно.

- Не терзайте себя, вы не виноваты. Если на то пошло, затея изначально была не ваша.

- Дэн тоже не виноват, - девушка машинально заступилась за любимого, - эй, минутку! Я думала вслух?

- Нет, но у вас на лице всё написано.

Эрика терпеть не могла, когда люди строят из себя медиумов и пытаются произвести впечатление. Но странно, с Алексом эта нетерпимость не срабатывала – наоборот, его сложность напоминала вполне достойный ключик для чужих сложностей.

Двое врачей прошли мимо, обсуждая чью-то медицинскую карту.

- С ним всё будет в порядке, правда? – с дрожью в голосе спросила девушка. Левой рукой Алекс потянулся через подлокотник, накрывая её ладонь своей, переплетая пальцы.

- Всё будет хорошо. Просто не может быть иначе.

Коронная фраза, сказанная нетерпящим возражений тоном… Вновь повернувшись друг к другу, они встретились глазами, и Эрика впервые ощутила тепло под кожей.

- Алекс, - начала она почти минуту спустя, - там, в театре… Вы пошли его искать, верно? Вы знали, что что-то произошло?

Мужчина, освободив руку, достал из кармана два телефона - свой, разрядившийся, и Дэна, с расколотым экраном.

- Он позвонил мне, спрашивая нечто про саспенс, и кто оставался в театре, кроме нас. Всё произошло так быстро… Его крик до сих пор у меня в ушах стоит, - Алекс щёлкнул пальцем по разбитому экрану, - а в мозгу засели слова о человеке под куполом…

Пауза.

- Я не знаю, что там произошло, оно всё на бред похоже. Вам кто-нибудь попался по пути? Может, в коридорах, на лестницах… Вспомните.

- Нет, - решительно сказала Эрика, - простите, тут от меня мало толку. Хотя я вертела головой во все стороны, рассматривая детали, людей мы не встретили. Охрана сидела на первом этаже, а мы, в основном, крутились на втором и третьем… Вы же сами не думаете, что это бред?

Поднявшись с места, она прошла к автомату, оплачивая ещё две порции кофе и возвращаясь с новыми стаканчиками.

- Держите, мой черёд угощать.

- Спасибо, - глаза Алекса слипались, и Эрика была уверена, что выглядит не лучше: помятая, сонная, взвинченная. Но спать было нельзя – не теперь, когда они сидели здесь и ждали, - я не думаю, что это бред, но боюсь думать иначе. Если предположить, что кто-то сидел за электроникой, кто-то намеренно выжидал, пока вы там гудели, а потом подстроил падение…

- Если всё именно так, как вы говорите, - продолжила девушка, - вы же не оставите ситуацию?

Алекс сделал большой глоток кофе, не замечая вкуса.

- Завтра утром… Простите, уже сегодня утром приедет полиция – я предупредил охрану, чтобы никто не расходился. Ваши показания тоже понадобятся, кстати.

- Я буду там, - уверила девушка, - утро обещает стать паршивым, но я буду там.

- Оно для всех нас паршивое, Эрика. А впрочем, сейчас-то и выясним, - режиссёр указал на худенькую китаянку с непроизносимо прыгучим именем, шедшую в их сторону. Одетая в белый халат, она скорее напоминала кондитера или косметолога, а не опытного врача.

- Вашему другу чрезвычайно повезло, - заговорила женщина, - перелом левой руки простой, без осложнений. Лёгкое сотрясение, два треснувших ребра, ушибы и ссадины…

- Это теперь называется «повезло»? – Эрика удивлённо уставилась на врача.

- Конечно, - не дрогнула та, - вы подумайте, какая была высота, и что могло произойти. Летальный исход нельзя было исключать, а так… Ни позвоночник, ни ноги не пострадали, внутренние органы не задеты. Мистера Спаркса спасла куртка и, как мне показалось, некоторое умение падать профессионально.

- Вам не показалось, - излом между бровей Алекса неожиданно исчез – впервые за ночь, - скажите, мы можем его навестить?

- Завтра, - улыбнулась врач, - часов с десяти – в любое время, сегодня он уже спит. Да и вам двоим не мешало бы отдохнуть – выглядите так, словно вот-вот свалитесь.

Эрика посмотрела на недопитый кофе и на друга, в чьих глазах застыло невыразимое облегчение. Дела, выходит, не плохи?

- Идите домой, - прозвучало опять, - всё обязательно будет хорошо.

Дважды повторенная за вечер фраза растопила излишки адреналина. Алекс и Эрика, переглянувшись, вняли совету, устало приканчивая порции напитка. Хотелось увидеть Дэна и расцеловать тоненькую китаяночку за благие вести, хотелось дать волю чувствам и сбросить куртку, в которой вдруг сделалось жарко. Но, конечно, доктор была права – следовало подумать о себе и вспомнить здравый смысл.

- Не знала, что Дэн учился на врача, он про это никогда не говорил, - призналась Эрика, думая об определении треснувших рёбер в машине. Алекс, натянув красную шапочку почти до самых бровей, хмыкнул.