Верный садовник

– Выкладывайте все, – резким тоном приказал он. Лесли вскинула голову. Роб начал потирать нос, глядя на Вудроу поверх ладони.

– Такова тема сегодняшнего разговора?

– Одна из, – признала Лесли.

– Тогда скажите мне, пожалуйста, учитывая, что время дорого и мне, и вам, какое отношение к поискам убийцы имеет мое посещение Тессы в больнице? Как я понимаю, вы прилетели в Найроби именно для того, чтобы найти его?

– Мы ищем мотив, – ответила Лесли.

– Вы говорили, что мотив у вас есть. Изнасилование.

– Изнасилование больше не мотив. Скорее побочный эффект. Может, сознательный ход, с тем чтобы мы увидели в произошедшем случайное, а не спланированное убийство.

– Преднамеренное, – уточнил Роб, не отрывая от Вудроу больших карих глаз. – Из тех, что мы называем корпоративной работой.

На какой-то пугающий момент голова Вудроу превратилась в чистый лист бумаги. Из нее ушли все мысли.

Потом всплыло слово: корпоративная . Почему он сказал корпоративная ? Корпоративная – значит выполненная корпорацией? Заказное убийство? Заговор? Это оскорбительно! И уж слишком притянуто за уши, чтобы эту версию рассматривал уважаемый всеми дипломат!

Вновь из головы все вылетело. Ни слова, даже самого банального, не приходило на ум. Он видел себя компьютером, у которого сбились все программы.

О каком заговоре могла идти речь? Убийство случайное. Никто Тессу не заказывал. Кто-то решил отведать тела белой женщины, для Африки – обычное дело.

– Что привело вас в больницу? – услышал он голос Лесли. – Почему вы пошли туда и навестили Тессу после того, как она потеряла ребенка?

– Потому что она меня об этом попросила. Через мужа. Позвала как начальника Джастина.

– Кто еще удостоился приглашения?

– Не знаю.

– Может, Гита?

– Вы говорите про Гиту Пирсон?

– А вы знаете другую?

– Гита Пирсон при нашем разговоре не присутствовала.

– Значит, присутствовали только вы и Тесса, – отчеканила Лесли, что-то записывая в блокнот. – А почему она захотела увидеться с начальником мужа?

– Ее заботило благополучие Джастина, и она хотела удостовериться, что у него все в порядке, – многословием Вудроу сознательно затягивал ответ, чтобы сбить Лесли с ритма: быстрая череда вопросов и ответов могла заставить его сболтнуть лишнее. – Я пытался убедить Джастина взять отпуск, но он предпочел остаться на посту. Приближалась ежегодная конференция министров стран, входящих в КПЭДП, и он хотел как можно лучше подготовить ее. Я все это объяснил Тессе и пообещал приглядывать за ним.

– При ней был ее лэптоп? – вмешался Роб.

– Простите?

– Ну почему вы усложняете нам работу? Был при ней лэптоп? На кровати, на столике, под кроватью? Ее лэптоп. Тесса обожала свой лэптоп. Отправляла электронные письма. Блюму. Гите. Больному ребенку в Италии, за которым когда-то ухаживала, давней подруге в Лондон. Она переписывалась с половиной мира. Был при ней лэптоп?

– Благодарю за столь подробное объяснение. Нет, лэптопа я не видел.

– А как насчет блокнота?

Пауза: он рылся в памяти и облекал ложь в слова.

– Блокнота я тоже не видел.

– Чего еще вы не видели?

Вудроу не счел нужным отвечать. Роб откинулся на спинку стула и вроде бы принялся изучать потолок.

– А как выглядела Тесса? – наконец поинтересовался он.

– Едва ли кто может хорошо выглядеть, родив мертвого ребенка.

– И все-таки.

– Слабой. Растерянной. Депрессивной.

– И вы говорили только о Джастине. Ее любимом муже.

– Насколько я помню, да.

– Сколько вы пробыли у нее?

– Время я не засекал, но думаю, минут двадцать. Мне не хотелось утомлять ее.

– Значит, вы двадцать минут говорили о Джастине. Отрабатывает ли он свою овсянку и все такое.

– Разговор часто прерывался, – ответил Вудроу, краснея. – Когда у человека температура, он обессилен и только что лишился ребенка, трудно ожидать легкой, непринужденной беседы.

– Кто еще присутствовал?

– Я вам уже сказал. Я пришел один.

– Я спрашивал не об этом. Я спрашивал, кто еще присутствовал при вашем разговоре?

– Например?

– Например, тот, кто присутствовал. Медицинская сестра, врач. Еще посетитель, кто-то из ее друзей. Подруга. Друг. Африканец. Например, доктор Арнольд Блюм. Почему я должен все из вас вытягивать, сэр?

Демонстрируя свое раздражение, Роб рассек рукой воздух, перекинул ногу на ногу. Вудроу показал, что вновь роется в памяти: нахмурился, сведя брови к переносице.

– Раз уж вы упомянули об этом, Роб. Вы, конечно, правы. Как-то вылетело из головы. Когда я пришел, там был Блюм. Мы поздоровались, и он покинул палату. Полагаю, наше общение ограничилось двадцатью секундами. Если вам того хочется, двадцатью пятью.

Но наигранная беззаботность Вудроу давалась ему дорогой ценой. Кто сказал Робу о том, что Блюм сидел у ее кровати? И он чувствовал, чувствовал, что этим дело не закончится. Боялся, что придется вспоминать о том, что Портер Коулридж строго-настрого наказал забыть.

– И что, по вашему разумению, там делал Блюм, сэр?

– Он не объяснил, она – тоже. Он врач, не так ли? Помимо прочего.

– А что делала Тесса?

– Лежала на кровати. Что еще она могла делать? – фыркнул он, на мгновение потеряв голову. – Играть в блошки?

Роб вытянул ноги, явно наслаждаясь своими огромными ступнями.

– Не знаю. Что еще она могла делать, Лес? – спросил он свою напарницу.

– В блошки она определенно бы играть не стала. Лежа на кровати. Что еще она могла делать, спрашиваем мы себя.

– Я бы подумала, кормить грудью черного младенца, – ответила Лесли. – Пока его мать умирала.

Какое-то время в кабинете слышались только шаги в коридоре, кто-то проходил мимо, да шум проезжающих по улице автомобилей. Роб протянул руку, выключил диктофон.

– Как вы сами указали, сэр, – вежливо заметил он, – времени у нас мало. Поэтому убедительно вас прошу, не тратьте его понапрасну, уходя от ответов на вопросы и относясь к нам, как к дерьму, – он включил диктофон. – Будьте любезны, если это не затруднит вас, рассказать своими словами об умирающей в палате женщине и ее младенце, мистер Вудроу, сэр. Пожалуйста. От чего она умирала, кто пытался ее лечить и как, – словом, обо всем, что вам о ней известно.