Дыхание Голгофы

- Здравствуй, дорогой мой военный человек. – И глаза ее блестят, и нет той уже далекой озабоченности, только смятение и радость. Она ждала, определенно, ждала.

- Ну, что у нас сегодня праздник? – то ли спрашиваю, то ли утверждаю я.

- Да, праздник. Я пока не определилась с названием, - явно кокетничает она. – Встретины уже были.

- А если просто. Пришел мужчина к женщине, - заявляю я тему.

- Не очень оригинально, но пусть будет так. – Она наклоняется и собирает цветы, мы, кажется, про них забыли, а затем увлекает меня в большую комнату, усаживает на тот самый диван и садится рядом.

- Устал с дороги? Сейчас будем кушать. У меня все готово. – Она держит в руках букет хризантем и все-таки продолжает кокетничать. Вообще-то легкое кокетство украшает женщину. Она как бы становится воздушной. Это без вариантов. Только вот о чем говорить?.. О любви рано. Конечно, она бесконечно мила и, кажется, изо всех сил тянется к моей душе.  И это я  ценю. Но ради Бога, ничего не надо обещать. Все пока так зыбко. Это еще не чувство, а скорее мое отчаяние или того хуже - обморок. Галя рядом, Галя во мне…

- Да, кстати, загрузи продукты в холодильник, - вспомнил я о родительских гостинцах. – Хорошо, а ты пока в душ с дороги. Я починила. Напор тебе понравится, - предлагает Аня, встает и берет из «стенки» вазон, закладывает в него цветы.

- Душ так душ, - деланно улыбаюсь я. Черт возьми, я теряю интонацию.

Она уходит на кухню – налить в вазон воды и тотчас возвращается – ставит цветы на маленький столик. Кажется, темп встречи теряется и мы оба испытываем неловкость.

- Вообще, в душ бы надо, - говорю я, что бы что-то сказать, просто тупо наваливается дефицит общения.

- Я подготовлю, - срывается она и мне вскользь. – Раздевайся, капитан.

- Не рановато ли? – шучу я.

- В самый раз. Лето, - не принимает шутки Анюта.

Я разделся до пояса, достал бритву. Вошла Аня.

- Все готово. А ты успел загореть.

- Каждый день река… Деревня-матушка.

- Я тоже хочу куда-нибудь на речку, - вздыхает Анюта. – Я такая белая. Вообще ко мне загар прилипает плохо. Даже морской.

- Ну, это мы поправим. Загар требует системы, - уверенно говорю я и отправляюсь в душ.

… За ужином мы болтали долго о разном и по-моему бестолково. И она и я понимаем, что за окном надвигается вечер, а впереди ночь и надо на что-то определенно решаться. Но все,  впрочем, произошло как-то естественно, как-будто нас уже связала однажды интимная встреча. Просто она, как гостеприимная хозяйка, опять постелила мне на своем диване, а я весело заметил:

- По-моему, Анюта, ты забыла вторую подушку.

- Ты уверен? – пристально заглядывая мне в глаза и легонько краснея, спросила Анна. – Не пожалеешь?

- О чем? – удивился я.

- Ты ж еще там, - она кивнула головой в сторону моей квартиры. – С ней.

- В данный момент я об этом не думал. Ты мне нравишься и как человек и как женщина. Ну, если ты в чем-то сомневаешься…

- Ну, вот мы уже и губки надули, - перебила меня Анюта. Повернулась, открыла дверцу в стенке и достала вторую подушку. Положила рядом, оправдываясь. – Как представлю себе спать на диванчике в кухне. Это только для сильных духом.

Конечно, я высоко оценил ее выдержку.

… Перед рассветом я проснулся от плача. Анюта сидела на диване и, закрыв лицо ладонями, громко всхлипывала.

- Что с тобой, Аня? – обнял я ее. – Я тебя чем-нибудь обидел?

- Ну что ты говоришь, господи? – хрипло отозвалась она. – Просто мне приснился страшный сон. Вроде бы похороны Юры. Он лежит в гробу в форме, такой юный и такой красивый. И все поочередно подходят и целуют его. Я тоже подхожу, наклоняюсь… - тут она резко поворачивается и падает мне на грудь. – А это лежишь ты…

От такого поворота легкий озноб пробежал по моему телу. Слов не было. Анюта билась в плаче, и у меня решительно не нашлось сил остановить ее. Впрочем, приступ оказался недолгим. Она отнялась от меня, положила голову на подушку и тихо сказала:

- Не бросай меня, пожалуйста. Я еще не знаю, люблю я тебя или нет, но сердце подсказывает, что только ты мне нужен. Не торопись. Уходи от нее так, как позволит сердце. Я подожду. Жизнь научила меня терпению.

… Господи, если бы я знал тогда, в ту самую первую нашу счастливую ночь, что ждет нас впереди…

Я не ответил, я только крепко обнял ее, прижал к себе и не отпускал до тех пор, пока Анюта не уснула.

Утром за завтраком Анюта сказала:

- Я полный холодильник твоей едой набила, может, возьмешь?

Но я на нее взглянул так, что комментария не потребовалось.