Делёж

ил большой, но не пояснил, что именно нужно было тут видеть. Где-то в одной из улиц раздались дребезжащие звуки трещотки ночного сторожа. Вслед за ними раздался удар в колокол. Печальный медный звук, волнуясь, поплыл в воздухе, медленно угасая и точно жалуясь на что-то.

- Идти уж! - сказал мальчик и двинулся вперёд.

- Ты куда? Квартира - мать-отец есть, али так где? - спросил его собеседник, крупно шагая рядом с ним.

- Я-то? Так. Мать померла в холеру. Я тут у тётки.

- Родная?

- Тётка-то? Нету. Где уж ей? Так, злая пьяница... - ответил мальчик, очевидно, имевший высокое мнение о родных.

- Бьёт?

- Ищо бы! Вот как дует... Чем попадя...

- Это уж всегда так, - утешил его спутник. Они вошли в узкую улицу и медленно шагали вдоль её, держась тени зданий... Кругом было пустынно и темно. Где-то громкий дребезг пролётки нахально врывался в печальную тишину ночи...

- А отец?

- Отца-то не было... - равнодушно ответил мальчик.

- А! Бывает и это. Часто бывает. У нас тоже вот горничная - родила сына, а отца нет! Почему такое? Где? Тю-тю! - юмористически печально рассказал старший из спутников.

Мальчик тихо рассмеялся и, помолчав, задумчиво проговорил:

- В нашей улице много ребят, которые без отцов родились. Это вот потому всё, что уж больно свободно матери-то ихи гуляли, - тоном взрослого и не без цинизма кончил он.

- Верно! А ты из какой улицы?..

- Я? Из Полевой. А ты?

- А я с той, на которой лучше. У меня, брат, нет квартиры-то. Была она... да вчера выгнали вот...

- А ты кто? - тихо спросил мальчик, поднимая голову и заглядывая в лицо своему спутнику.

- Я, брат, лакей был... Ха-ароший лакей! Большие жалованья получал. Ну... спился. От хорошей жизни... спился. Где бы держаться мне за фарт и руками и зубами, - я зачертил вовсю. Потому - скучно жить... И больше ничего... Я и давай пить. Попил - и пропал. Здорово попил! Учись вот...

Мальчик молчал, должно быть, думая, чему можно учиться в этом рассказе. И его спутник тоже молчал.

Так прошли сажен десять...

- Мальчик! - вдруг тихо и просительно начал бывший лакей и почему-то оборвался.

- А? - И мальчик, шагавший задумчиво и неторопливо, приподнял голову.

- Вот что, мальчик... Дал бы ты мне немного милостыни-то? а?..

- Ишь ты! - сказал мальчик, сухо усмехаясь. Потом он оттолкнулся в сторону от спутника и, весь съёжившись, встал у тумбочки, облокотясь на неё и с усмешкой недоверчивого ожидания глядя на своего собеседника. Тот - тоже остановился и зачем-то поправил рваный картуз на своей голове, не переставая говорить:

- Ты рассуди, милый... Отдашь ты деньги своей скаредной тётке. Ну, что ей?.. Пропьёт ведь.. А избить тебя - изобьёт, так ты лучше сам первый сделай ей на зло. А я бы поесть купил чего... И выпил бы тоже, за три копейки, например. Давно я не пил. Ни капельки не пил, брат! - с дрожью в голосе закончил он...

Мальчик вдруг пошёл прочь от него через дорогу на другую сторону улицы. Когда он, колыхаясь на изогнутых