Избранные произведения в 5 томах. Книга 2: Флейта Аарона. Рассказы

Открыв входную дверь, Сиссон очутился в узком каменном коридоре. Старый Боб, хозяин, с тремя пивными кружками в одной руке, выглянул узнать, кто вошел, и скрылся сейчас же в дверь налево, где был общий зал. Трактирная стойка занимала небольшой выступ с окном, по правую сторону коридора, так как помещение трактира было очень невелико. За стойкой бара виднелась хозяйка, которая вела кассу и помогала мужу. Тут же за ее спиной находилась крошечная дверца, через которую можно было пройти в тесную комнатушку. Здесь хозяйка принимала особо почетных посетителей, — своих личных друзей.

— А, вот вы наконец! — воскликнула она, разглядев вошедшего Аарона.

И так как никто не входил в заднюю каморку без особого приглашения, она прибавила:

— Войдите.

В ее, казалось бы, приветливом голосе звучала какая-то напряженная нотка, по которой можно было догадаться, что она ждала его и сердилась, что он пришел так поздно.

Аарон Сиссон с молчаливым приветствием прошел мимо нее в почетный салон. Это была очень тесная комнатка, где не могло бы поместиться более десяти человек. Ровно столько мест и было на скамьях, поставленных вдоль стен и по обеим сторонам пылающего камина. Два небольших круглых стола завершали более чем скромное убранство.

— Я стала уже думать, что вы совсем не придете сегодня, — начала разговор хозяйка, ставя перед ним на поднос виски.

Это была крупная, хорошо сложенная, румяная женщина с тонким профилем, обличавшим еврейскую кровь. Быстрые умные глаза отливали золотисто-ореховым тоном. Ее плавные, медленные движения странным образом противоречили резким, порывистым интонациям голоса.

— Разве я опоздал? — спросил Аарон.

— Да, вы очень опоздали, смею вас уверить. Мы закрываемся сегодня в девять. — И она взглянула на золотые часики, висевшие у нее на груди.

— Я таскался по лавкам, — сказал Аарон с улыбкой иронии над самим собой.

— Вот как! Это неожиданная новость. Можно ли узнать, что вы покупали?

Вопрос не особенно понравился Аарону. Все же он ответил:

— Свечи для елки и карамели.

— Для детишек? Прекрасно. Наконец-то, вы начинаете примерно вести себя. Теперь я буду о вас лучшего мнения. Я и не знала за вами таких добродетелей.

Она села на обычное место, на краю скамьи, и взяла со стола свое вязанье. Аарон сел рядом с ней. Он разбавил виски водой и выпил.

В комнате было еще несколько шахтеров, которые тихо разговаривали между собой. Все они принадлежали к интеллигентному слою рабочих, — хозяйка любила умную беседу. На противоположном конце комнаты, у камина, сидел маленький смуглый человечек, очевидно, из восточных стран.

— Что же вы совсем притихли, доктор? — обратилась к нему хозяйка своим громким резким голосом.

— Будьте добры дать мне еще виски, — отозвался тот.

Торопливым движением она встала с места.

— Простите, вы, кажется, давно уже ждете! — и пошла к стойке.

— Ничего, не беспокойтесь, — вежливо сказал индус и обратился к Аарону:

— Скажите, какое настроение теперь среди шахтеров?

— Все то же, — ответил тот.

— Да, — послышался от стойки мощный голос хозяйки. — Я боюсь, что оно вечно будет таким же. Когда же эти люди, наконец, поумнеют?

— Что вы называете умом? — спросил ее Шарарди, доктор-индус.

Он произносил английские слова с детским пришепётыванием.

— Что я называю умом? — повторила трактирщица. — Умными я считаю людей, которые содействуют общему благу. Это, по-моему, высшая форма ума.

— Положим, — сказал доктор. — Но в чем же состоит, по-вашему, благополучие шахтера?

— Благополучие шахтера заключается в том, — уверенно отвечала женщина, — чтобы он получал приличный заработок, позволяющий в достатке содержать себя и семью, давать образование детям и самому получать образование. Потому что нужнее всего шахтеру — образование.

— Хорошо бы так, — вмешался в разговор Брюит, большой красивый шахтер с веселым лицом. — Хорошо бы так, миссис Хоузелей! Но что делать, если ты не получил в свое время достаточного образования, — коли уж на то пошло?

— Всегда можно пополнить его, — покровительственно сказала трактирщица.

— Да лучше ли тем, кто имеет образование? — вступил в беседу еще один шахтер. — Намного ли лучше живется, скажем, нашему управляющему или его помощнику? Посмотрите хотя бы на Пандера; какой он желтый лицом!

— Верно, — ответило несколько голосов сразу.

— Но из того, что он желт лицом, как вы говорите, мистер Кирк, — не уступала трактирщица, — еще не следует, будто у него нет существенных преимуществ в жизни перед вами.

— Конечно, — согласился Кирк. — Он добывает больше денег чем я. Но чего это ему стоит!.. Много ли счастья в том, что он съест лишний кусок и выпьет больше, чем я…

— Нет, — продолжала спор хозяйка. — Вы забываете, что он не только ест и пьет. Он может читать и умеет вести беседу.

— Вот уж в самом деле! — громко рассмеялся шахтер. — Я тоже умею читать и не раз вел с вами беседы на этом самом месте. Да и сейчас, кажется, этим занимаюсь к своему удовольствию, миссис Хоузелей.

— Именно, что кажется, — насмешливо подхватила трактирщица. — Вы думаете, что нет разницы между вашим разговором и тем, как говорил бы мистер Пандер, если бы он был здесь и я имела бы удовольствие беседовать с ним?

— А в чем заключалась бы разница? — спросил Том Кирк. — Он ушел бы домой спать таким же, каким пришел.

— Вот тут-то вы и ошибаетесь. Он стал бы немного лучше, а я намного лучше, и всего только от одного умного разговора.

— Уж не разговорами ли он так изводит себя, что стал таким тощим? — пошутил Том Кирк.

— И не от них ли желчь кинулась ему в лицо? — подхватил Брюит.

Раздался общий взрыв смеха.

— Вижу, что с вами бесполезно говорить об этих вещах, — с видом оскорбленного достоинства заявила трактирщица.

— Погодите, миссис Хоузелей. Неужели вы действительно думаете, что важнейшее различие между людьми состоит в том, умеют ли они вести умные разговоры или нет? — спросил доктор.

— Да в чем же заключается эта разница? — повторил Кирк свой вопрос.

— Погодите минутку, — вступился в разговор давно молчавший Аарон Сиссон. — Возьмем образованного человека, скажем — Пандера. Для чего служит ему образование? Как он им пользуется? К чему применяет?

— Ко всем потребностям своей жизни, к ее общей цели, — заявила хозяйка.

— Так. Но в чем же заключается цель его жизни? — не отступал Аарон.

— Цель его жизни? — переспросила она с некоторым недоумением. — Я думаю, что он сам лучше всех это знает.

— Не лучше, чем вы да я, — возразил Аарон.

— В таком случае, пожалуйста, скажите нам, если вы так проницательны, в чем она состоит, — перешла в наступление трактирщица.

— Очень просто: в том, чтобы увеличивать доходы фирмы и тем укреплять свое служебное положение.

Миссис Хоузелей на мгновение смутилась, но сейчас же опять ринулась в спор.

— Ну так что же? Что в этом дурного? Разве он не должен заботиться о себе и о своей семье? Разве каждый из вас не старается заработать как можно больше?

— Верно. Но сколько я ни старайся, очень быстро наступает предел, дальше которого я не могу увеличивать своего заработка. А образованный может. В этом все дело. В жизни все переводится на деньги. Считайте, как хотите — всюду деньги, одни деньги. Небольшое количество образованных людей ухватили один конец веревки, а мы — вся масса остальных, — висим на другом ее конце и тужимся изо всех сил перетянуть веревку к себе. Она по временам ерзает то в их, то в нашу сторону, но все-таки не подается к нам.

— Потому что хозяева захватили длинный конец веревки, — сказал Брюит.

— И пока те крепко держат свой конец, мы все будем бессильно болтаться на другом, — философским тоном заключил Аарон.

— Что верно, то верно! — подтвердил Том Кирк.

Наступило непродолжительное молчание.

— Да, у вас, у мужчин, только это и есть в голове, — сказала трактирщица. — Но что делать с деньгами, об этом вы никогда не думаете: об образовании детей, об улучшении быта…