Сказки для Катастрофы

– И не надо…

Дарга замерла и некоторое время задумчиво смотрела на запад, туда, где в просвете низких туч ненадолго появилась полоска голубого неба. Когда эта полоска исчезла, она тряхнула головой, как бы отгоняя наваждение, и сказала:

– Надо уходить. Быстро и далеко. На восток пойдём. Там, говорят, город есть. Может, удастся затеряться…

– Я не дойду, мама, – прохрипел Скулл.

– Да. Ты не дойдёшь.

Дарга посмотрела на Скулла долгим взглядом, затем вдруг бросилась и одним движением резцов разорвала ему горло.

– Что ты делаешь?! Это же твой сын!!! – в ужасе закричала Катастрофа.

– У меня ещё будут детёныши, – сказала Дарга, глядя, как стекленеют глаза Скулла. – Сейчас нам предстоит длинный переход – нужна еда.

И Дарга впилась зубами в ещё дрожащее тело сына.

– – –

Катастрофа с трудом добрела домой. Смывая с лица крысиную кровь, она вспомнила, как ещё вчера горевала из-за своих наивных детских проблемам. Что-то кольнуло слева в груди, и вдруг она очень ясно поняла, что уже выросла, и её детство от неё уходит. Катастрофа заплакала.

– – –

От автора. Учёные установили, что в реальной жизни крысы, которые хорошо друг друга знают, никогда между собой не дерутся.

ЛОПИХУНДРИК

Нелепое путешествие взрослой девушки

Катастрофа смеялась так, что у неё начал болеть живот. Она понимала, что неприлично смеяться над незнакомыми, но ничего не могла с собой поделать. Её можно было простить – сохранять серьезность при виде этого существа мог только отпетый мизантроп.

Он подошёл к ней на улице. Только она остановилась, чтобы послушать уличных музыкантов, как услышала рядом приятный голос:

– Какая красивая мелодия!

Она обернулась. На неё смотрели внимательные глаза, в которых вспыхивали лукавые искорки.

– Девушка, как вас зовут? Меня зовут Лопихундрик.

Сначала она подумала, что это аниматор в костюме. Он был покрыт пушистой шерстью кофейного цвета, более светлой на животе. Нос пуговкой, рот с приподнятыми уголками, аккуратные маленькие ушки и большие глаза придавали его круглой мордашке, похожей на мордочку то ли медвежонка, то ли щенка, забавное выражение. Образ дополняли широкие шорты розового цвета.

– Я Лопихундрик, – повторил незнакомец хорошо поставленным голосом.

При звуках бархатного баритона, который никак не сочетался с нелепой наружностью, на Катастрофу напал очередной приступ хохота.

– Лупи… кто? – только и смогла сказать она.

– Ло-пи-хун-дрик, – чётко, по слогам произнёс незнакомец.

Катастрофу скрючило так, что она совсем не могла дышать. Она даже немножко испугалась, что умрёт от смеха в прямом смысле. Или её заберут в милицию за непристойное поведение. Ей вдруг захотелось оказаться в каком-нибудь приятном месте далеко отсюда, где её никто не увидит. Да! И чтоб отпустило, наконец.

Её отпустило.

Катастрофа сидела на качелях. Её лицо обдувал тёплый ветерок, пахло цветущей вишней, пели птицы. Рядом стоял Лопихундрик и рассеянно чесал живот.

– Где это я? – спросила она.

– Ты захотела оказаться в каком-нибудь приятном месте далеко ото всех, где тебя никто не увидит. Я так понял… – сказал Лопихундрик. И добавил извиняющимся тоном: – Ну вот…

Катастрофа осмотрелась. Вокруг стояли деревья в цвету. Неподалёку текла речка. Большого города, где она только что встретила Лопихундрика, не было и близко.

– Тут совсем как в детстве, у дедушки, – сказала она.

Она спрыгнула с качелей и обошла их кругом, легонько касаясь кончиками пальцев.

– И качелька такая же…

– Ты хочешь знать, что происходит, – сказал Лопихундрик.

– Ты что, мысли мои читаешь? – спросила Катастрофа.

– Не совсем так, но в целом, ты угадала, – ответил он, почёсывая за ухом. – Дело в том, что я выполняю желания. И… я не аниматор в костюме.

Он перестал чесаться и осторожно отступил на шаг. Его вид был очень виноватым.

– Помнишь, о чём ты думала, когда я к тебе подошёл? – сказал он. – Ты проклинала однообразную жизнь и мечтала, чтобы всё изменилось, чтобы в ней появились милые нелепицы, новые друзья, весёлые приключения. Так?

– В общем, да… – сказала Катастрофа.

– Ну, вот…

Наступило неловкое молчание.

– Лопихундрик… это имя такое или?.. – нарушила его Катастрофа.

– Или видовая принадлежность? Или профессия? Не знаю... Дело в том, что… я один такой…

– А как… в общем, как ты это делаешь?

– Не знаю. Просто делаю. Я всегда был таким.

Они снова помолчали.

– Ну ладно, хватит, – сказала Катастрофа. – Давай, возвращай меня домой.

– Не могу, – Лопихундрик отступил ещё на шаг назад и виновато опустил голову.

– Как это не можешь?! – воскликнула Катастрофа. – Ты же сам сказал, что желания выполняешь! Я домой хочу! Это моё желание! Выполняй!

– Покинуть это место просто так нельзя, – пролепетал Лопихундрик. На него жалко было смотреть. – Для этого надо загадать самое-самое главное, самое сокровенное своё желание. Попросить то, что ты хочешь на самом деле, без чего твоя жизнь теряет смысл.

– Верни меня домой! Я этого хочу!

– Да… хочешь… Но это не самое сокровенное желание. На самом деле ты не хочешь возвращаться в серые будни, к скучной работе, надоевшим развлечениям.

– Но!.. – вспылила Катастрофа и тут же осеклась. – Но такая моя жизнь, другой у меня нет.

У Катастрофы задрожали ноги, и ей пришлось сесть на траву. Её рука наткнулась на что-то круглое и холодное. То была пол-литровая бутылка «Кока-Колы». Катастрофа не стала интересоваться её происхождением.

Напиток вернул способность мыслить. Катастрофа спросила:

– Где мы находимся? Где это место?

– Не знаю, – сказал Лопихундрик. Изогнувшись дугой, он чесал себя между лопатками. Сосредоточенное выражение очень шло его забавной мордашке. – В твоём желании не было точных координат.

– А почему тут нет никого?

– Наверное, ты хотела побыть одной.

– Наверное?

– Я только выполняю желания. Мне не нужно их знать. То есть не так… Я стараюсь не знать. Не очень приятно знать всё, чего хотят люди.

– Пять минут назад я шла домой. Я туда когда-нибудь попаду?

– Ты действительно этого хочешь?

Катастрофа уже собралась дать, как ей казалось, очевидный ответ, как вдруг почувствовала, что в её ладони зажата какая-то бумажка. Посмотрела – то был список покупок.

Катастрофа представила, что через секунду снова окажется у супермаркета, где она должна накупить огромные сумки продуктов, потом ехать с ними через весь город, потом наготовить много еды, потому что должны прийти гости, а пива надо накупить побольше, ведь сегодня по телевизору футбол и мужики будут его смотреть, пить пиво и орать, а бабы в другой комнате обсуждать последние сплетни, и ей надо будет их всех обслуживать, а завтра опять ехать в этот чёртов офис…

Катастрофа аккуратно сложила бумажку вчетверо, засунула его в пустую бутылку и плотно навинтила крышку. Широко размахнувшись, она забросила бутылку на середину реки.

Затем она вдохнула полной грудью сладкий майский воздух и, потянувшись, сказала:

– А останусь-ка я здесь навсегда!

– К сожалению, ничего не выйдет, – сказал Лопихундрик. – Это всего лишь кусочек твоего детства. Вернуть детство нельзя. Невозможно. Надо двигаться вперёд.

– Жаль… Ну хорошо. Двигаться, так двигаться. Идём!

– Куда?

– Куда-нибудь.

Катастрофа ещё раз огляделась по сторонам.

– Это место какое-то странное.

– Такое же, как и ты.

– Не-е-е-е! Себя-то я знаю. А тут кое-что непонятно. Вот скажем, почему тут небо не синее, а розовое?

– Говоришь, ты себя знаешь? Ты когда зеваешь – вдыхаешь или выдыхаешь?

– Ха! Так это же… Ух ты! Действительно… Ну хорошо, подловил. Объясни тогда, почему тут посреди реки указатель стоит? И на нём написано «Туда»?