Монумент

- Бар сейчас в три раза больше по сравнению с тем, каким он был шесть лет тому назад, говорил Макмахон топом профессора математики, объясняющего постулат один с тем, чтобы перейти к постулату два. - И, позвольте вас спросить, почему?

- Случайность! - воскликнул мистер Гриммет, устремив взгляд к потолку. - Судьба! Рузвельт! Рука Господа! Откуда мне знать?

- Так я вам скажу, - все тем же профессорским тоном продолжил Макмахон. - Люди, которые приходят в этот бар, знают, что здесь они получат лучшие "манхэттены", лучшие "мартини", лучшие "дайкири", которые только можно получить на этом свете. Которые смешаны из лучших ингредиентов и с большой любовью, мистер Гриммет.

- Один коктейль по вкусу не отличается от другого, - не унимался мистер Гриммет. - Щеки раздувают многие, а на самом деле никто ни в чем не разбирается.

- Мистер Гриммет, - голос Макмахона сочился нескрываемым презрением, сразу видно, что вы - человек непьющий.

По лицу мистера Гриммета чувствовалось, что он лихорадочно ищет новые доводы, чтобы защитить свою позицию. Наконец, ее брови взлетели вверх: он их нашел. Вновь взобрался на стул и вкрадчиво обратился к Макмахону: "А тебе не приходило в голову, что люди приходят в этот ресторан, потому что их здесь вкусно кормят"?

- Я скажу вам, что думаю о Грете Гарбо, - заполнил паузу голос первого официанта. - Лучше нее никого нет.

Несколько мгновений Макмахон смотрел в глаза мистера Гриммета. Потом его губы искривила горькая улыбка. Он глубоко вздохнул, как вздыхает человек, решивший поставить на лошадь, не выигрывавшую четырнадцать заездов подряд.

- Хотите знать, что я думаю о еде, которую подают в вашем ресторане, мистер Гриммет? - сухо спросил Макмахон.

- У меня лучшие повара, - без запинки ответил мистер Гриммет. - Лучшие повара в НьюЙорке.

Макмахон медленно кивнул.

- Лучшие повара и худшая еда.

- Подумай, - рявкнул мистер Гриммет, - подумай, что говоришь.

- Любое дерьмо, которое повар может сервировать под конфетку, здесь подают на стол, - теперь Макмахон обращался к Тезингу, начисто забыв про мистера Гриммета. - Заливают соусом и подают. Однажды я съел в этом ресторане стейк из филея...

- Думай, что говоришь, Макмахон, - мистер Гриммет слетел со стула и подбежал к бармену.

- Разве можно испортить стейк, если он действительно из филея? Разумеется, нет. Его надо поджарить, и все дела. Если срезаешь с бычка кусок хорошего мяса, он будет хорош и в твоей тарелке. Если стейк плохой...

- Я плачу за продукты хорошую цену! - крикнул мистер Гриммет. - Я не потерплю намеков на то...

- Я бы не привел в этот ресторан собаку, чтобы она съела стейк из филея, - Макмахон его не слушал. - Даже молодую собаку с зубами, как у льва.

- Ты уволен! - мистер Гриммет хряпнул кулаком по стойке. - Ресторан обойдется без твоих услуг.

Макмахон поклонился.

- Меня это устраивает. Полностью устраивает.

- Да ладно, вам, ладно, - попытался замирить их Тезинг. - Стоит ли ссориться изза такого пустяка, как наше фирменное ржаное виски...

Макмахон уже снимал фартук.

- У этого бара есть репутация. У меня есть репутация. Я ею горжусь. Мне нет интереса работать там, где моей репутации может быть нанесен ущерб.

Макмахон аккуратно сложил фартук, бросил его на вешалку для полотенец, взял с полки деревянную табличку с надписью золотыми буквами: "Уильям Макмахон, ответственный". Мистер Гриммет с тревогой в глазах наблюдал, как Макмахон открывает решетчатую калитку, соединяющую пространство за стойкой с ресторанным залом.

- К чему такая спешка, Билли? - спросил он под скрип петель калитки. Вновь он ненавидел себя за просительные нотки в голосе, но Уильям Макмахон действительно был одним из лучших барменов НьюЙорка.

Макмахон постоял, качая калитку взадвперед.

- И ноги моей за этой стойкой больше не будет.

Он отпустил калитку.

- Я скажу тебе, что я сделаю, - мистер Гриммет ненавидел себя все больше и больше. - Я пойду на компромисс. Я увеличу твое еженедельное жалование на пять долларов, - он вздохнул про себя и посмотрел Макмахону в глаза.

Макмахон постукивал табличкой по стойке.

- Я хочу, чтобы вы уяснили простую истину, мистер Гриммет, - мягко заговорил он. - В принципе деньги меня не интересуют. В принципе меня интересует совсем другое.

- Не так уж ты отличаешься от остального мира, - с достоинством изрек мистер Гриммет.

- Я отработал двадцать пять лет, - Макмахон все постукивал по стойке табличкой с надписью "Уильям Макмахон, ответственный", - и всегда мог заработать на кусок хлеба. Но я тружусь не только ради куска хлеба. Я тружусь ради чегото более важного. Последние шесть лет я работаю здесь днем и вечером. Множество достойных людей приходит сюда, чтобы выпить, как положено леди и джентльменам. Им нравится этот бар. Им нравлюсь я.

- Кто ж спорит с тем, что тебя все любят, - нетерпеливо бросил мистер Гриммет. - Мы обсуждаем деловой вопрос, норму прибыли.

- Мне нравится это место, - Макмахон посмотрел на табличку, которую держал в руке. - Я думаю, это очень хороший бар. Я сам его спланировал. Так? - он вскинул глаза на мистера Гриммета.

- Ты его спланировал. Готов дать письменные показания и подписаться под ними. Ты его спланировал, - в голосе мистера Гриммета звучала издевка. - Но какое это имеет отношение к фирменному виски Тезинга?

- Если здесь все хорошо, - продолжал Макмахон, не повышая голоса, люди могут сказать, что это заслуга Уильяма Макмахона. Если чтото будет не так, люди могут сказать, что это промашка Уильяма Макмахона. Мне это нравится, мистер Гриммет. Когда я умру, люди смогут сказать: "Уильям Макмахон оставил после себя памятник, бар в ресторане Гриммета. За всю свою жизнь он не смешал плохого коктейля", - Макмахон достал из стенного шкафа пальто. - Памятник. Монумент. Мне не создать монумента из фирменного виски Тезинга. Мистер Гриммет, я думаю, вы просто болван.

Макмахон чуть поклонился обоим мужчинам и направился к двери. Мистер Гриммет шумно сглотнул слюну, а потом крикнул во весь голос: "Макмахон! бармен обернулся. - Хорошо. Возвращайся".

Макмахон указал на Тезинга.