Кортик

л руками:

– Только один... второго не достал. Ничего, поездишь пока на одном, а там видно будет...

У Генки было такое жалкое выражение лица, что даже Зина и та не рассмеялась. А уж как смешно было представить себе Генку, бегающего по катку на одном коньке!

Генка положил конек на табурет, глубоко вздохнул и упавшим голосом произнес:

– Прошу к столу.

– Погоди, – остановил его Слава, – у меня ведь тоже есть подарок. – Он засунул руку в портфель, долго шарил там и... вытащил второй конек.

– Разыграли! – взвизгнул Генка, потом замолчал, внимательно посмотрел на друзей и медленно проговорил:

– Значит... коллекция, шахматы, кожаная куртка.

– Ладно, – перебил его Миша, – замнем для ясности.

68. ПУШКИНО

Наконец пришел ответ из Петрограда:

«Здравствуйте, ребята! Ваше письмо попало ко мне. По карточкам Терентьевых много, но все не те. Бывшая домовладелица Васильева, которую я специально посетила, сказала, что Терентьев с женой действительно проживали у нее до войны, а мамаша жила где-то под Москвой. Вот все, что я могла узнать. Насчет бюрократизма вы не правы. В Петрограде проживает несколько тысяч Терентьевых, и без точных данных адрес дать невозможно. С комсомольским приветом Куприянова».

– Вот, – сказал Миша. – Учитесь, как пользоваться достижениями науки и техники.

– Какая же тут техника? – спросил Генка.

– Почтовая связь разве не техника? Вот так действуют рассудительные люди, безрассудные летят неизвестно куда.

Генка в ответ съязвил:

– Тебя она тоже здорово поддела с бюрократизмом.

– Ничего не здорово, – сказал Миша, – но не в этом дело. В воскресенье поедем в Пушкино и возьмем с собой лыжи.

– Зачем лыжи? – удивился Слава.

– Для конспирации.

...В воскресенье друзья сошли на станции Пушкино. В руках у каждого были лыжи и палки.

Вдоль высокой деревянной платформы с покосившимся павильоном тянулись занесенные снегом ларьки. За ларьками во все стороны расходились широкие улицы в черной кайме палисадников. Они замыкали квадраты дачных участков. Протоптанные в снегу дорожки вели к деревянным домикам с застекленными верандами. Голубые дымки над трубами оживляли пустынный поселок.

– По одной стороне туда, по другой – обратно, – сказал Миша. – Главное – не пропустить ни одной таблички.

– Лучше в сельсовете спросить, – сказал Слава.

– Нельзя, – возразил Миша, – поселок маленький, это вызовет подозрения.

– Кого нам бояться! – сказал Генка. – Старушка сама обрадуется, когда мы клад найдем.

– Ты ее в глаза не видел, а рассуждаешь, – заметил Миша. – Поехали.

Они проискали целый день, но дома Терентьевых не нашли.

– Так ничего не выйдет, – сказал Слава, когда мальчики снова собрались на станции, – половина домов без табличек. Нужно в сельсовете спросить.

– Я тебе уже сказал: нельзя! – рассердился Миша. – Забыли, что Свиридов говорил? В следующее воскресенье опять приедем.

Мальчики сняли лыжи. Когда они подошли к кассе, их окликнули: «Здравствуйте, ребята!» Мальчики обернулись и