Побег на восток (СИ)

- Собирайтесь уважаемые. Видел, что вы уже помылись, разлили всю воду которую отец натаскал из колодца. Благодарю вас, что не постеснялись. Хотя существует старинная поговорка: "Ведите себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях." Теперь перекусим, а потом отправимся в дорогу. Но предупреждаю: если вам налево - то мне направо.

Нет, Орест явно находился в минорном настроении. Видимо были на то веские причины. Мы, молча, собрали наши пожитки и с помощью Ореста вытащили всё на дворик. Там уже около подъезда сиротливо лежала наша видавшая виды раскладушка, валялся походный примус, пара одеял и прочее барахло, которое мы на ночь оставили в багажнике "Ауди." А самой машины не было видно. Тю-тю машина. Что бы это значило? Я вопросительно посмотрел на Ореста. Напряженно улыбаясь, тот коротенько объяснил ситуацию:

- Не пугайтесь. Нужно было срочно отправить стариков в Мостицу, на польськую границу. Ночью отцу стало плохо - у него рак. Возможно в Польше бате помогут мои тётки, папины сестры. А машины будут другие. Сейчас они подъедут. Только сначала позавтракаем, чем Бог послал.

Кушали мы втроем в громадной, как баскетбольная площадка, гостиной с остатками старинной инкрустированной мебели из темно-красного дерева. На массивном, размером с площадку для настольного тенниса, столе, красовалось несколько знакомых по этикеткам банок с польским паштетом, большая разорванная пачка галетного печенья и две бутылки коньяка. Я с приятным удивлением заметил, что - коньяк армянский. "Арарат". Орест небрежно сковырнул пробку и не жалея разлил ароматную коричневую жидкость в пузатые хрустальные бокалы. Выпил сам, снова налил. Я сначала только чуть попробовал - коньяк был мягкий, чуть сладковатый с характерной горчинкой - похоже действительно армянский. Я подмигнул Светке, улыбнулся Оресту и с наслаждением опустошил свою посудину. Приятное тепло согрело пустой желудок и сразу же ударило в голову. "Откуда же такое богатство?- подумал я, - Пей Светка, однова живем!". На Ореста коньяк тоже подействовал благотворно - он позволил себе чуть улыбнуться и прояснить обстановку:

- Старик у меня довольно известная личность. Ну вы тоже наверняка слышали про Кульчицкого Любомира, профессора, специалиста по специфичным мужским заболеваниям типа простатита... (Я истово закивал головой, хотя по правде говоря ничего про его отца, к сожалению, не слышал). Практиковал он, естественно, во Львове, заведовал клиничным урологичным отделением.С началом событий вернулся в Стрий, на малую родину. Предлагали ему даже должность Министра охраны здоровья, но отец сразу разобрался, что в наших условиях это чисто "свадебный" пост. Нам теперь надо иметь Министра кладбищ и захоронений, или Министра главного знахаря - больных заговаривать - лекарств же никаких не имеем.

Ореста снова понесло, и я попытался вернуть его к предмету разговора: "Так я не допетрил. При чем тут такой чудесный коньяк? "

- Причем, причем, - раздраженно процедил Орест, - Даже дебилу понятно, что у старика с таким специфичным медицинским направленим коньячные речки не переводились.

"Дебила" я запил еще одной чаркой этого прекрасного напитка. Жаль, что впрок не напьешься. К сожалению, с превышением определенной дозы самый лучший коньяк превращается в самый банальный алкоголь. Но все-таки я отважился опрокинуть еще два стопарика для поднятия тонуса. - Дорожные приключения остались позади. Голубело небо, чирикали воробьи и жужжали запоздалые осенние насекомые. Природа вместе со мной на мгновение как бы забыла про угрозы, войнушки и прочий житейский мусор. Напротив меня сидели красивые добрые люди - Светлана и Орест. Их лица сияли внутренним благородством, а каждое слово, произнесенное ими, было пронизано добродушием, незлым юмором и высоким интеллектом.

Во двор, урча, вползло два ворона, два черных танка, два чудовища сияющие черными лакированными боками. Они пофыркали блестящими стальными ноздрями и тихо застыли перед подъездом, превратившись в пару джипов "Гранд Круизор", похожих как близнецы друг на друга. В гостиную вошли два высоких худых паренька лет двадцати в одинаковых черных кожаных куртках. Или это у меня уже в глазах двоится? Один из вошедших уселся за стол напротив, бесцеремонно вылупив на нас свои ярко-голубые зеньки. Ни здрасьте тебе, ни прощай. Молодой хам. А второй так и остался стоять на пороге, пока Орест неуклюже вылезал из-за стола. Потом они вышли в коридор и минут десять тихо разговаривали. Вернулись и молча сели за стол. Орест наполнил стопки остатками коньяка и мрачно опрокинул свою. Ничего не осталось от его недавнего оживления. Лицо Ореста выражало только скуку. "Всё, выходим. Двери закрываются, следующая станция "ничто",- непонятно к кому обратился Орест, и первым вышел из комнаты. Молодчики в куртках также лихо опрокинули свои рюмки и торопливо выскочили за ним. Переглянувшись со Светкой, мы поплелись вслед галычанам. По пути я умудрился сунуть в карман бутылку коньяка, а Светка, глядя на меня, прихватила пару консервов с польским паштетом - помирать так с музыкой.

Впрочем, никто никого хоронить не собирался. Когда мы с опаской вышли во двор кожаные мальчики уже лихо кидали в один из черных воронов наши походные пожитки. Котелки жалобно зазвенели под брошенной сверху несчастной раскладушкой, которая в свою очередь была придавлена нашими спальниками, и на которые так же с размаху полетел солдатский вещмешок с выпирающими из-под завязок консервами. Последним был задвинут большой картонный ящик, в котором гордыми рядами торчали горлышки армянского коньяка. Я со стыдом нащупал в кармане прихваченную бутылку. Впрочем, запас карман не рвет.

- Ну, вот так, - захлопнув багажник, Орест подошел к нам со Светкой, - прощайте уважаемые пани и пан. Извините, что как-то не совсем складно вышло. Сначала я думал вас провести до восточного кордона, но видимо не судьба. Этот монстр в вашем распоряжении. Держите, пан Владимир, пропуск. Это на случай встречи с более-менее нормальными людьми. Но вы же видите, что таких осталось совсем немного. Мы, наверное, - последние могикане. А больше я ничем не могу помочь. Да, и если по правде, то мне сейчас не до вас. Это больше из уважения к нему я за вас беспокоюсь. Я имею в виду вуйка Богдана. Как там: "Пепел Клааса стучит в мое сердце". И еще, последний совет - держитесь подальше от Тернополя. Эти тернопольские гайдамаки такие тварюки, что вы даже представить не можете.

И все-таки Орест до конца не смог удержаться в роли мужественного воина. Возможно, лишняя порция коньяка, бессонная ночь и мысли о родителях подействовали на него так, но вдруг он странно скривился, порывисто обнял меня, неуклюже ткнулся в щеку Светы, и, безнадежно махнув рукой, резко оборвал наше прощание. Еще минута, и громко взревев мотором, джип с Орестом и ребятами исчез в арке ворот дворика. Мы со Светкой снова остались вдвоём, растерянно вытаращась на исчезающее в воздухе облачко выхлопных газов. Света горестно вздохнула за нас обоих и мы, не сговариваясь, полезли в машину. Моя поэтичная подруга пророчески продекламировала: "И снова в бой! Покой нам только снится. Сквозь кровь и пыль несется вскачь степная кобылица и мнет ковыль". Хоть и нехорошо так говорить про любимую женщину, но все-таки я не удержался и заметил, что лучше бы она не каркала, чтобы не накликать беды. Света слегка обиделась, но на удивление ничего не ответила. Ключ торчал в замке зажигания, и машина завелась в пол-оборота. Как сказал Гагарин: "Поехали!"

6. Дорога в никуда

Несмотря на пророчества Светы и опасения Ореста, из Стрия мы выбрались абсолютно спокойно. На выезде из города, сразу за мостом, хлопец в бандеровке лениво посмотрел на пропуск Ореста, высунутый из окошка, и также лениво махнул рукой, чтобы мы проезжали. От радости, что всё так просто закончилось, я чуть было не пропустил поворот на Жидачев, но в последнюю минуту затормозил и, капитально заехав на левую сторону дороги, там, где когда-то торчала вышка ГАИ, резко свернул направо. Машина, взвизгнув новенькими тормозами, послушно сошла со львовской трассы в направлении на Тернополь. Эту дорогу я хорошо знал еще в "довоенные годы", когда частенько навещал на своём "жигуленке" своих родителей в Хмельницком. По сравнению с прежней дорогой, тоже далекой от европейских стандартов, нынешняя стала во сто крат хуже. Про такую дорогу говорят "японская" - то яма, то канава. Так что двигались мы со скоростью телеги, и даже идеальные амортизаторы мощного джипа не могли компенсировать убойную поверхность дороги. А так хотелось поскорее вырваться из этих мест на просторы бывшего "Советского Подолья". Хотя от родной Хмельнитчины нас еще отделяла загадочная Гайдамацкая Тернопольськая Сичь. Что это такое и с чем её едят? Во всяком случае, Орест про них отзывался весьма неодобрительно: "В принципе, эта дикарская республика - очень закрытая система. Что-то я не слышал, чтобы они стремились развивать с нами какие-нибудь малейшие контакты. Я уже не говорю про дружеские отношения".