Побег на восток (СИ)

Мы со Светкой в свою очередь рассказали "деду" свою историю, в общих чертах, конечно. Не станешь же исповедоваться чужому дядьке в своих грехах. Впрочем, мы сразу друг другу понравились, и не закралось даже мысли, что такой солидный гражданин может быть под?садной уткой. Дядя, конечно, скумекал, что наша эпопея не такая уж гладкая, но переспрашивать не стал. Я бы на его месте тоже в детали особо не вникал - меньше знаешь, дольше живешь.

Вот так, поведав друг другу свои запутанные приключения, мы наконец-то замолчали. Разговор как-то сам собой увял. Так сходят на нет беседы в поезде, когда сто грамм уже выпиты, самые интересные мысли высказаны, а дальше каждый уходит в свой индивидуальный мирок. Случайные попутчики раскладываются по своим полкам, открывают книжки и газеты, или выходят покурить в тамбур, чтобы не продолжать быстро наскучившие беседы. Только в отличие от нас, пассажиры поезда могут свободно выйти на своих станциях и сказать "адьё" опостылевшему купе. Мы же вынуждены торчать здесь, в мини тюрьме, и ждать неизвестно чего. Деду хотя бы ничего особенного не грозит, а нам вот светят одни неприятности переходящие в трагедию. Единственная надежда, что никто не видел, что это я застрелил того долговязого придурка на перевале и также вряд ли кто-либо мог рассмотреть в прорывающейся через сколивский пост машине меня за рулем. Ещё Орест говорил, что таки подстрелил одного караульного. Да что говорить - грехов хватает. И за меньшее сейчас к стенке ставят. А если начнут допрашивать с пристрастием? Будут пытать мою Светку! Нет, тут выход только один - смываться. ... И смываться любой ценой.

Видимо Светлану одолевали те же мысли. Мы, не сговариваясь, посмотрели друг другу в глаза, и в ее голубых блюдцах я прочитал такую тоску, что тут же отвел взгляд на решетку окна.

Дед с пугающей проницательностью вдруг заметил, что решетки надёжные, а окно выходит на освещенную полной луной улицу.

- У меня другой план, - добавил старый комуняка, - будем пробиваться через дверь. Но учтите, что вместе мы можем дойти разве что до ближайшего тёмного угла. А дальше мне на запад, а вам, как я понимаю, на восток.

- "На восток, на восток - гудят моторы, и наши мальчики летят бомбить Союз",- чуть слышно пробормотала Светка, но дед услышал.

- Шутить изволите, барышня, - недовольно проворчал он, - Вот из-за таких песенок мы Союз и развалили.

- Ну да, - усмехнулась Светка, - так он песен и испугался, ваш "Союз нерушимый республик свободных". Сам он развалился. Кончилось время, отпущенное ему историей, и Союз благополучно скончался под тяжестью плановой экономики и холодной войны.

- И все же подобные песенки тоже расшатали общество. Вся ваша западная культура потребления. - Дед не унимался. - Все эти диссиденты типа Сахарова и Солженицына. Интеллигенты недобитые, сионисты и космополиты.

Старик не на шутку разозлился. Куда только девалась его солидность и спокойствие. Нервишки, по-видимому, и у него за время путешествия изрядно поистрепались. А Светка не унималась:

- Может ещё скажете, что развал Союза спланировали Моссад, ФБР, ЦРУ, МИ-6 и японская разведка? - продолжала она добивать своего идеологического противника. Но старый коммунист неожиданно быстро успокоился.

- Ну, насчёт японской разведки ничего не скажу, потому что ничего не знаю, а вот ЦРУ здесь точно поработало не один год. То, что Горбачев выполнял американские директивы, не вызывает сомнения. Эх, не Язова нужно было ставить во главе ГКЧП, а какого-нибудь боевого генерала, чтобы как Сталин железной рукой навел порядок. А то, видите сами, что получилось в итоге. Сначала республики отделились, потом края, области, Карабах, Абхазия, Крым, Кубань, Татария. Теперь вот по Украине, как во времена до монголо-татарского ига: княжество Русинское, Галицкое, Тернопольское, Полесское, Киевское и так далее. Скоро каждое задрипанное село объявит себя независимым государством, полисом.

Светка снова что-то попыталась добавить, открыла рот, но, встретив мой предостерегающий взгляд, наконец-то догадалась заткнуться. И ведь действительно, нашла с кем и, главное, где спорить. Истина то не в вине, а в том, что в споре она никогда не рождается. Хороший спор вызывает только спор переходящий в хорошую драку. Нам вот надо решать, каким способом вырваться отсюда.

Дед упрямо, по-коммунистически, продолжал, откуда начал: "Я говорю, выбираться надо через дверь. Вы, Света, очень жалобно попросите ... ммм... духи Шанель, ха-ха - это шучу... Ну, например, корвалол или что-нибудь другое от сердца, иначе умрёте по их вине. Ферштейн?

- Ну, хорошо,- вмешался я,- а что дальше? Допустим, охранник - амбал с автоматом - откроет дверь, а мы его попросим подождать, пока не уйдем на приличное расстояние. Он, конечно, послушается....

- Заткнись, Володя,- грубо прервал мои байки дедуган.- Я одного, как ты говоришь, амбала, обработаю спокойно, не волнуйся. Вот если их будет двое - тогда придется немного повозиться, чтобы шум не подняли. Слышал про спецназ? Ну, так я там прошел от октябрёнка до пионерво?жатого. Хочешь, сделаю тебя сейчас инвалидом вот

этим пальцем ? Чтобы Света разлюбила, - дед радостно захохотал, показывая волосатый указательный палец с желтым грязным ногтем.- Сейчас она попросит жалобным голоском помочь, и ты увидишь "кино и немцы" в натуре.

Нет, смотреть мы со Светкой не стали. Амбал двери открыл один и охранял нас он тоже один. Мы только услышали мягкий хлопок тела об пол, и одновременно резко завоняло мочой и потом. Правда, свалил хлопца старый убийца прямо в двери, и пришлось переступать через тело, чтобы выбраться в подъезд.

Глупая полная луна освещала каждый камешек, каждый кирпичик этой глухой улицы, но нам чертовски везло - вокруг не было ни души. Я даже почти успел удивиться, но старик вновь угадал мои мысли: "Комендантский час. Это тебе не старые добрые времена, мать их так". Да, раньше в такую дивную бархатную ночь улица была бы полна гуляющей молодежью, звенела бы девчоночьим смехом и попсовыми песенками типа "Мылый кохай мэнэ..." А вот сейчас кохать некогда. Надо строить очень "незалежную" и очень "демократичную" галицкую республику.

Что ж, пора расставаться с нашим случайным попутчиком. Да где же он? Пропал наш диверсант. Дед видимо давно убедился, что долгие проводы - это лишние слезы. Так что его еле слышные шаги умирали в тихом шелесте ночного ветерка. Вот и последний стук пропал на идущей вверх боковой улочке. Всё. Прощай, старый черт. Тебе повезло - хоть какая-никакая, а цель у тебя есть. А мы... Вдруг захотелось на все плюнуть и сидеть здесь - сидеть, привалившись спиной к ещё чуть теплой, кирпичной стенке. Я даже глаза закрыл. Ничего не хочу делать. Никого не хочу видеть. Глупо всё, так глупо. Суета

сует и всяческая суета, кажется, это еще в Библии было написано, и всегда было так. Бегаешь, бегаешь, стремишься к чему-то, а потом оказывается, что всё это было зря. И хоть ты обойди всю Землю вокруг или оставайся всю жизнь в одном вшивом городишке похожем на этот - конец один - ничто.

- Вовочка, ты чего? Может, пойдём отсюда? Надо к утру быть подальше. Теперь-то уж точно пощады не будет, если поймают. Голос Светки слегка дрожал. Я открыл глаза и увидел, что она вот-вот заплачет. Единственный мой дорогой человечек. Вот она, моя цель - вывести её из этой страны, Родины-мачехи, вытащить свою единственную и драгоценную из этого болота.

- Ничего, ничего,- я обнял Светку за талию и крепко прижал к себе, - убежим, дойдем, доползем. Прошли Карпаты, пройдем и Товтры. Ты же, Светка, даже Хрустальную пещеру не видела?

- А что это такое - Хрустальная пещера? Красивое название.

- И не только название. И сама пещера неописуемо прекрасна, как в сказке. Это гипсовая пещера под Тернополем. Сталактиты, сталагмиты - все искрится и переливается как будто в волшебной стране. Я же говорю - сказка! Но до неё не меньше пятидесяти километров.