Свободен (СИ)

          – Ты... – настоящий... ры... царь! Как... в сказке, на... к... оне! Н... нет – она обернулась, отвлечённая воплями одноклассников, мчавшихся вниз "паровозиком" и добавила, – на... горке...

          Девочка стремительно чмокнула его в щёку, не глядя затолкала всё в рюкзак, и тут же стала снова карабкаться на гору, видно торопилась успеть к следующему "паровозику". Но Игорь уже ничего этого не видел. Потрясённый и словами юной кокетки, и её поцелуем он, как во сне брёл домой, совершено позабыв о своей сменке, что осталась валяться в куче чужих сумок и рюкзаков у школьного забора. "Я – рыцарь? Значит, я – настоящий мужчина!?" С того самого дня для него существовала только одна девочка – Аня.

          И вот сейчас, собирая со стола рассыпанные разноцветные ручки (зарисовывали опыт), Игорь оглянулся: "Где Данил сидел-то на лабораторке?" Он выискивал его взглядом по классу – одноклассники стояли, ходили, кто-то ещё сидел – урок только закончился, и быстро найти кого-то конкретного в этой хаотично движущейся массе было затруднительно. Злило, что этот новенький Данил тоже, как и половина мальчиков в его классе влюбился в Аню. Игорь давно понял, что девочка вряд ли обратит на него внимание – детский поцелуй на ледяной горке остался в прошлом, – но всё равно бесился: "Тебе ничего не обломится! Она со своего Ники-Ви... тьфу, ты, Никиты глаз не сводит!"

          Одна из ручек укатилась под стол. Пришлось лезть. Пытаясь выбраться с добычей с другой стороны, Игорь понял, что сглупил: столы были прикручены к полу и стоящий у стены шкаф практически полностью перегораживал ему выход. Развернувшись на корточках, Игорь двинулся обратно – туда, где залезал. Было неудобно, он несколько раз ударился головой о крышку стола:

          – Уродство... эти столы... кто ж придумал... – бухтел Игорь, "любуясь" на свои брюки – коленки были коричневые от грязи, значит, придётся выслушивать бабушкины стенания: "Если дядя Сёма не отмажет, конечно".

          – Заблудился? – загрохотал отодвигаемый стул, и перед лицом Игоря очутилась чья-то ладонь. – Давай помогу.

          Игорь ухватился за протянутую руку и, чуть дёрнув к себе, кряхтя, как старичок, выбрался, наконец, из-под стола. Шутка ли – проползти чуть ли не на карачках сначала в одну сторону, потом в другую. Столы были специальные, лабораторные: снизу к каждому была приделана ниша загадочной функциональности (химоза строго-настрого запрещала класть туда что-либо), по длине они были гораздо больше привычных парт; учительница так гордилась, что выпросила их для своего кабинета. Правда, пришлось вынести из класса чуть ли не все шкафы, чтобы влезли эти лабораторные гробы. Но сидеть и вправду за ними было удобно. Но сейчас их "специализированность" и "настоящесть" не грела – Игорь, чуть не плача, осматривал свои брюки: "Здесь даже крендельки бессильны – точно попадёт! И почему их самих заставляют мыть полы в классе? Это дебильное дежурство! Почему нормальные уборщицы не убирают?!"

          – А школа-то наша – помойка... – Игорь уже всё понял и смирился, но по инерции, словно надеясь, что случится чудо, продолжал разглядывать свои штаны.

          – Согласен.

          Бывший узник школьного "подстолья" поднял голову и посмотрел на того, чьей помощью сейчас воспользовался – Данил. Пока он выискивал закатившуюся ручку, успел забыть и про Аню, и про нового претендента на её чувства. Сейчас же злость накатила с новой силой:

           – Спасибо, – буркнул он, сгрёб всё, что не успел убрать раньше и просто скинул в рюкзак. Рванул за лямку, забросил на спину и зашагал к выходу. В столовке ждал Ромка – наверняка места уже занял, надо торопиться.

          – А что с брюками будешь делать? – оказалось, что Данил не отстал и семенил рядом, подстраиваясь под его быстрый шаг.

          – Не знаю...

          – У меня щётка есть с собой. Хочешь?

          – Ты носишь с собой в школу щётку? – Игорь зло рассмеялся и, остановившись, развернулся к Данилу, чтобы получше рассмотреть этакого чистюлю. – Ну, ты даёшь!

          Они были практически одного роста, но глядя сейчас в его порозовевшее лицо – Данилу пришлось чуть ли не бежать за Игорем, казалось, что разговариваешь с пятиклассником. Он был какой-то весь... "невыросший" что ли, какой-то мелкий. Стоит... Рот приоткрыт – помогает носу вдыхать, волосы растрепались, глаза распахнуты... казалось, что и они помогают Данилу поглощать кислород: "Кудри эти дурацкие – девчонка, в натуре! Чего прицепился-то?!"

          – Чего дышишь так? Стометровку бежал, дохляк? – злость не уходила.

          Данил опустил голову, но тут же резко поднял её:

          – У меня проблемы с лёгкими – быстро задыхаться начинаю. Поэтому и на физру не хожу.

          Игорю как-то сразу стало не по себе: и от своего грубого тона, и от слов Данила – такого бесхитростного и прямого ответа. "Видит же, что специально достаю, и всё равно... придурок какой-то! – злоба тут же уступила место непонятной тоске. Сразу засосало там, куда каждый день (он уже привык) спускалась в конце своего пути маленькая змейка. Он уже было схватился за живот, но тут же отдёрнул руку.

          – Что, такие грязные? – он не знал, как сгладить свою грубость. "Может и правда взять у него щётку?"

          – Сам посмотри, ты нормально так пол ими вытер, – Данил улыбнулся. – А щётка у меня с собой случайно оказалась: моя сумка стоит в прихожей, около тумбочки... Короче, когда папа уходил на работу... думаю, он своим портфелем задел её и просто скинул вниз. Я ещё на алгебре её обнаружил.

          – Ну, давай свою щётку, – Игорь снова осмотрел свои брюки. – Попробую отчистить.

          – Пошли в туалет, её намочить надо. Папа всегда так делает.

          Игорь кивнул и теперь уже он еле поспевал за запыхавшимся, но не сбавляющим шаг Данилом.

          В туалете никого не было, весь народ околачивался в столовке. Сегодня был тот единственный на неделе счастливый для желудка день – день оладушек со сгущёнкой, а их ели чуть ли не все в школе. Пока Игорь соображал, как он будет сейчас управляться с этим волосатым приспособлением для чистки – ни разу не доводилось ей пользоваться, Данил открыл кран, быстро провёл под струёй воды небольшой одёжной щёткой, стряхнул лишнюю воду, и, опустившись, на колени перед застывшим Игорем, быстрыми движениями стал смахивать коричневые пятна.

          – Ты... зачем... я сам могу, – Игорь растерялся: он стоял столбом, чувствуя мягкие, почти массажные движения щетинок у своих колен. Было приятно. Но видеть светлую макушку Данила у своих ног, это было... это было странно. Неожиданно Игорь почувствовал, что краснеет: впервые его воспитанная змейка внезапно покинула своё привычное место и заструилась ниже. Стало не просто тепло, а горячо. Он опять схватился за живот, пытаясь как-то задержать её, заставить не двигаться. Но вертлявая змейка не желал слушаться.

          Данил тем временем закончил: он опустил щётку и несколько раз провёл по штанинам другой рукой, снимая оставшуюся влагу с ткани. Поднял голову вверх:

          – Ну как? Нормально?

          Игорь заморожено застыл, не зная, что говорить и что делать. Сейчас, как минуту назад в школьном коридоре, Данил смотрел на него снизу вверх, правда, теперь, он и правда был гораздо ниже и его поза... Всё неправильно. Не так. Надо было посмотреть на то, что получилось с брюками, но Игорь не мог себя заставить отвести взгляд от вопросительного лица одноклассника. Да ещё и этот неугомонный живой шнурок совсем взбесился – выписывал такие круги в паху, что захотелось отлить. Может он тогда успокоится? Мальчик приподнял рюкзак и неуклюже выставил его перед собой – так открыто стоять на виду, чувствуя стыдные шевеления в брюках было невыносимо.