Ангел (СИ)

- Так целуются зайчики, - говорю шутливо, с чувством выполненного долга.

- Нет. Так целуются ёжики, - она не отстает от меня и полна решимости, таки заразиться, - А как ты целовался с ними?

Моя ты, хорошая. Как я смогу себе позволить, с тобой, такой взрослый поцелуй? Белочки, зайчики, ёжики, собачки, это все игра, в допустимых рамках, но поцелуи, которые я дарил практиканткам Нинам, Свете очень рано, тем более от меня. Нужно все превратить в шутку и свернуть эту тему.

- Ну, не знаю, я целовался с ними, как собачка.

- Правда?

- Да. Вот так, - говорю и быстро задрав ей маечку, лизнул в пупок, - и вот так.

Приложился губами как горнист и дунул ей в живот, получился характерный звук. Вернул маечку назад. Она захохотала, как баловница.

- Ещё! - Сама задирает маечку двумя руками подставляя пупок.

Дунул снова, получилось, очень даже, музыкально.

- Так целуются не собачки, а слоники! - Задирает маечку и смеется. - Еще!

Я повторил, уже и сам увлекшись игрой. А ведь могу же позволить себе ее целовать! Вот так, в играх, и ничего в этом предосудительного нет. Эта мысль мне очень понравилась.

- Еще! Только теперь, как собачка.

Лизнул ей пупок. Стоп. Достаточно. Хорошего понемногу.

- Хватит, солнышко, я такой голодный! Прям сейчас тебя и съем! Пойдем покушаем?

- Пойдем, - согласилась она, - а потом, продолжим!

Когда мы ели суп, она притихла, как бы прислушиваясь к себе изнутри. Потом спросила:

- Я уже заболела?

- Нет, солнышко! От поцелуев не болеют.

- А от чего болеют?

Ну и к чему было ляпать? Вечно туплю, а потом выкручиваюсь, как червяк на асфальте, теперь мне придется устраивать лекцию про секс, отношения полов и откуда берутся дети. Обычно, это уже знают и в пять лет, но Света, необычный ребенок. Что за черт! Этот язык не только отрезать, его с корнем вырвать и то, мало будет. Теперь нужно выходить из положения.

- От поцелуев, конечно! Только я тебя целовал понарошку. Чтоб ты не заболела.

- А как, не понарошку?

И тут я понял, что окончательно запутался и влип.

- Знаешь, так сразу не заболеешь. Нужно время, хотя бы два дня.

- Два дня целоваться?

- Нет. Чтобы болезнь стала заметной.

- А-а-а, - протянула она и посмотрела на меня с недоверием.

Так... Рейтинг у меня моментально падает. Еще пару таких осечек и можно вычеркивать себя из ее списка друзей.

- Знаешь, я так не хочу, чтобы ты заболела, потому что это очень больно.

- А где больно?

- Вот тут, - и я показал ей на живот, чуть ниже живота, - ну, а теперь, тебе надо идти домой спать.

- Нет! - решительно сказала она, - я буду спать с тобой!

Сказала это так, что я даже вздрогнул. Кого же она мне напоминает? Но не об этом речь. Я ведь сам хочу быть с ней, все двадцать четыре часа в день, каждой клеточкой своего тела. Засыпать и просыпаться вместе, дышать одним дыханием, жить в унисон, единым ритмом... Но я боюсь. Боюсь привыкнуть к хорошему, боюсь Свету и боюсь себя, в конечном счете. Ладно, сегодня и может завтра, себя бояться не обязательно, спасибо шлюхам, что подарили отличный предохранитель от безумных порывов.

- О-кей, только сегодня и завтра.

- А почему, потом нельзя?

- Потом, мы купим тебе отличную кровать.

- Как у принцессы?

- Точно! Ты же и есть - принцесса. - Я лукаво посмотрел на неё. Согласна на не худшее, чем у принцессы. Уф, на этот раз хоть убедил.

Спать легли как есть, одетыми. Света прижалась ко мне, уткнулась носом подмышку и сразу же вырубилась, уснула безмятежно, будто цыплёнок, под крылом у мамы-куры, где безопасно и тепло. А как же обещанные игры с поцелуями? Я уже привык к ним. Очнись! Наркоман от поцелуев. Больше не надо, так играть. Чревато заиграться.

***

Светлана. Папа Сережа заболел. Как хочется обнять его и прижаться губами, но боюсь, что неправильно поймет и заругается. А я так люблю его.

---

Ангел Изменение через игру, без нравоучений. Движение привычным путем к невидимой пока цели, которая оправдывает само движение. Выход всегда есть, правда путь к нему не всегда очевиден, так как требует определенного угла зрения, то есть зрелости души и ясности духа. Попытаюсь передать это мысле-образом.

***

Глубокое ущелье, такое глубокое, что внизу с трудом просматривается бурная река, еще и туман над ней, и вода ревёт внизу, будто взбесившийся зверь. А над этим ущельем мост, древний и ветхий. Мост когда-то был железнодорожным, сделанный на скорую руку, из бревен и досок, но совсем недавно - сгорел, так что и остались лишь покореженные рельсы с обугленными шпалами, неизвестно как еще висящие над пропастью.

Я знаю, что нам со Светой нужно на другой берег, что это очень важно, жизненно необходимо, но я боюсь, не решаюсь сделать первый шаг на шаткую конструкцию. А Света весело смеясь, легко ступая по тонкому полотну уже добралась почти до середины. Кричит и машет мне рукой: "Дядя Сережа! Иди сюда! Здесь нисколечко не страшно!"

У меня стынет кровь от ужаса. Нет, не за себя, за неё, так боюсь ее потерять и никогда не прощу себе если она погибнет. Делаю первый шаг балансируя руками, по примеру Свети, но у нее получается ловко и изящно, а я как неуклюжий кот с отрубленным хвостом, который влез на скользкий подоконник на пятом этаже, сдуру решив поохотиться за воробьями.

"Иди сюда!" - подбадривает она меня, -"поцелуй меня!"

И смотрит взглядом "девственницы". Я хочу этого, хочу ее целовать, взять на руки и нести, унести куда глаза глядят, подальше от опасного места, но сначала нужно хотя бы добраться до середины моста. С каждым шагом мост раскачивается с железным лязгом и скрежет гулким эхом раздается по ущелью, клубы тумана над рекой поднимаются выше... Ощущение страха сковывает волю и мне приходится с неимоверным усилием переставлять ноги. "Ещё! - хохочет Света, - "Еще!" и сама, легко порхая как птица, делает пару шагов дальше, а там мост в гораздо худшем состоянии, шпалы сильно обожжены и их значительно меньше, даже есть множество пустых пролетов. "Осторожнее, - кричу ей, - упадешь! Давай, лучше, вернемся!" "Нет! Там гораздо лучше!"

Обливаюсь холодным потом, сердце готово выпрыгнуть из горла и меня покидают силы. Приседаю... Ложусь на черную, обугленную шпалу. "Не останавливайся! Иначе мы не перейдем на тот берег!" Сейчас, сейчас, только передохну немного. И шпала подо мной проседает под тяжестью, не выдержала и рухнула, я едва успел зацепиться руками за метал. Шпала полетела, исчезла в тумане и даже не слышно было как упала, будто провалилась в преисподнюю.

Держусь из всех сил за рельс, но руки слабеют, всё, мгновение и я тоже полечу в бесконечность. С мольбой поднимаю глаза, и перед самыми глазами гаечный ключ, приваренный к болту рельсового стыка и чёртик, который привязан на рукоятке ключа, пляшет, ухмыляется из-под коричневого капюшона, но взгляд холодный, презрительный. А рельса, в этом месте, такая начищенная, до стального, зеркального блеска, что видно в ней отражение собственных глаз, полных ужаса и отчаяния.

"Поцелуй, меня?" - говорит чёртик резким, неприятным голосом и сверлит, буравит ледяным взглядом. "Пошел, вон!"- Вскрикиваю и просыпаюсь.

Включил настольную лампу, Света спит безмятежно, разметала руки и ноги в разные стороны и улыбается во сне. Счастливая! Не могу сказать о себе, того же. Теперь не получится больше уснуть, лучше поднимусь и поработаю, может удастся исправить "Королеву".

Сделал пару попыток начать работать, но не могу сосредоточиться... Сон не выходит из головы, уж такой яркий и страшный, как никогда, будто наяву преодолевал невозможное препятствие. Все мысли кружатся там, вокруг жуткого места, и пока не нарисую, не успокоюсь. Делаю наброски... Сгоревший мост, ущелье, река в тумане. Не то! Не это хочу передать! Нужно ощущение ужаса и чувство безвозвратной потери, ожидание чего-то страшного, необратимого... Как бы создать полную панораму охватывающую событие разом в едином импульсе текущего момента? На бумаге не покажешь всё это, а главное не передать особые ощущения. Тут другие инструменты нужны и техника исполнения, только тогда можно увидеть полную картину того мира. Ну что ж... Только компьютер и чтоб картинку повращать можно, а потом найду, где камеру поставить и показать сцену в нужном ракурсе. И началась рутина. Идея - это только один миг творчества, а остальное тяжелый труд, чтобы позволить идее осуществиться. Штрихи, прорисовки, непослушные примитивы программы и множество непривычных инструментов, которые спрятаны очень далеко и назло никогда не бывают под руками. Так что, к утру, я смог сделать только самый грубый набросок трехмерного мира, определил места, где будут находиться все участники истории. Положил себя на обугленную шпалу, внизу пропасть с бушующей рекой в тумане, рельсы на два берега и Света посередине пути, балансирующая руками как птица крыльями. Ну и гаечный ключ с чертякой на резиновой нитке, почти как символ, в духе Светиных игр. Дай Бог не забыть всех деталей, пока доделаю картину. Но было бы неплохо одолеть все это за выходные. Нереально... минимум, на неделю работы.