Свободен (СИ)

          – А как тебя звали раньше?

          – Что? – Данил даже испугался резкой перемене темы и, главное – настроения. Игорь задал вопрос ровным, даже отрешённым голосом.

          – Ты сказал, что у тебя раньше, в детстве, было другое имя. Вот я и спрашиваю – какое?

          – Зачем тебе... – Данил поморщился – он не любил вспоминать об этом.

          – Скажи, как тебя звали раньше! Мне очень надо, - спокойно и требовательно, будто бы не он только что кричал, забыв об окружающих их людях.

          Игоря не покидало странное ощущение нелепости всего происходящего: как будто он спал и не мог проснуться, словно что-то постоянно ускользало от него, а он снова и снова, делая над собой усилие, пытался ухватить что-то давнее, ускользающее. Игорь точно знал, что если он вспомнит...

          – Игорь, зачем тебе это всё?

          – Вы готовы сделать заказ? – подошла официантка.

          Игорь почувствовал, как у него внутри натянулось и зазвенело горькой струной разочарование: "Ещё мгновение и я обязательно вспомнил бы!.. Зачем она здесь?! – он отвернулся от неё, от Данила. – Пусть сами разбираются".

          – Два американо, пожалуйста, – глядя на стол, на большую пустую чашку нашёлся Данил. – Больше ничего. Спасибо.

          – Игорь, будем реалистами. Успокойся и послушай меня. Игорь! – Данил подёргал его за рукав, – но мужчина с повышенным вниманием провожал взглядом отходящую официантку. – У нас всё равно ничего не вышло бы. Где мы стали бы жить? Как? Нам бы не дали. А уехать?.. Ты же знаешь, я не смог бы уехать от него. Ты меня слышишь, Игорь?

          Данил на мгновение замолчал. Потом размеренно и чётко выговаривая слова – обида, давняя боль душила, она, словно поднялась из глубины, всплыла на поверхность памяти грязными серыми хлопьями боли:

          – Да и тебе это всё не надо. Это сейчас так кажется, что... Если бы мы не встретились, то ничего и не было бы. Ты всегда жил как... параллельно людям окружающим тебя – ты сам по себе. Тебе не нужен никто. Ты даже Ромку к себе близко не хотел подпускать. Ты не знаешь, что такое отдавать себя другому человеку, не знаешь, как это – беззаветно любить... А я не хочу сломать свою и чужие жизни из-за внезапно вспыхнувшего... Чего, кстати? Что это, Игорь? Так ли я нужен тебе или ты просто решил добрать всё, что прошло мимо тебя ещё тогда, в школе? А что будет потом, если ты снова испугаешься себя?

          – Ты мне так и не назвал своё имя... – мужчина поднялся из-за столика, медленно и аккуратно снял со спинки стула куртку, также неторопливо надел её. Достал из кармана купюру, кинул на стол. – Наверное, ты прав, нам не надо было встречаться – всё, что могло быть, осталось там, в школе, Даня. Я всегда хотел так тебя назвать... – он снова смотрел в окно, но видел только своё отражение – кино закончилось. – Думал, что мне можно назвать тебя... Я ведь так и не знаю, как твоё первое имя. Ты не позволил мне узнать его. Может даже... Я бы попробовал с тобой… сначала, с самого начала. Ладно, – мужчина перевёл глаза на Данила и сделал шаг в сторону, намереваясь уйти.

          – Игорь, подожди. Подожди... послушай, – Данил не мог смотреть на него, но и отвести глаз тоже не получалось. "Не видеть. Он смотрит, как..." – Игорь отвернулся, остановившись в шаге от столика.

          – Послушай, – Данил тоже перешёл на шёпот. – Я не могу их оставить. Ты понимаешь? Не могу, – губы Игоря скривились в безмолвном ответе. – Ты не понимаешь... Он уже такой большой, он всё понимает. Когда он смотрит на меня... он такой сообразительный, – Данила уже совсем не было слышно, он говорил сам себе. – Как я скажу ему? А Светка, как она будет?.. Поздно всё это...

          – Ладно, – снова повторил Игорь, поворачиваясь к мужчине и смотря на склонённую к столу голову: "Хорошо, что он не смотрит, так легче".

          – Всего тебе. Будь счастлив, – старался, но прозвучало всё равно не натурально, голос был глухой и хриплый.

          Петляя между столиков к выходу, он натолкнулся на официантку – она застыла перед ним, растерянно выставив вперёд поднос, будто демонстрируя ему две кофейные чашки. Игорь только сейчас заметил, что в зале достаточно темно и по столам уже разнесли крохотные свечки; сквозь запах еды и кофе можно было уловить в воздухе дремотную тягость горячего воска.

          – Несите-несите. Деньги на столе. Ему, думаю, не будет лишней вторая чашка, – не останавливаясь, Игорь обошёл её, словами отмахнувшись от вопрошающего взгляда девушки.

          Выйдя на улицу, он не пошёл к метро. Туда они должны были пойти вместе. Торопясь, размахивая руками и помогая себе быстрее уходить всё дальше и дальше, Игорь дошёл до следующей станции и только тогда спустился под землю. На ступеньках темнели редкие капли дождя.

          Он проехал свою станцию, потом проехал ещё несколько и вышел на поверхность. Дождя нет, но навстречу Игорю всё шли и шли люди с раскрытыми куполами зонтов. К вечеру потеплело.

          Наугад свернув на первую тихую улочку, прошёл её до конца, снова свернул и оказался перед входом в какой-то парк: "Надо же, а ведь здесь я никогда не был". Игорь, нагнувшись, прошёл в небольшую калитку в одной из створок огромных ворот – наверное, парк был уже закрыт и охрана перекрыла главный подъезд. Он остановился, посмотрел по сторонам: прямо на него, к выходу, по вымощенной ровными плитками дорожке катила коляску с надрывающимся младенцем молодая мама (он посторонился), вдалеке медленно прогуливались несколько парочек, слева был пологий спуск, красиво оформленный уже разорёнными в такое время года клумбами, вправо уходила небольшая, словно игрушечная аллейка, обсаженная по краю вечнозелёным кустарником. Рассудив, что калитку в парк вряд ли кто будет закрывать на ночь, Игорь двинулся налево: "Может там пруд?"

          Дорога действительно привела его к водоёму. Он уже пожалел, что пошёл сюда: здесь было ветрено, и холод чувствовался сильнее. Игорь остановился, размышляя: "Ну не уходить же..." Невдалеке под старыми ёлками он приметил несколько скамеек: "Мокрые..." Но ноги его сами привели к ним и вот Игорь уже стряхивает ладонью капли с крашеных уже бесчисленное количество раз деревяшек и садится. Джинсы всё равно намокли, но он не думал вставать. Рябь на воде, несколько уток. Ветер безуспешно пытается поднять в воздух разноцветные листья: "Вроде – осень, положено... " Но они намокли, потяжелели и облепили пёстрым саваном парковые дорожки. "Скоро станет совсем холодно – придёт зима". Он бомбил и бомбил свой мозг простыми словами, изъеденными молью календарными фактами, лишь бы отвлечься...

          На соседнюю лавочку опустился парень. Игорь повернул голову: не по сезону тоненькая курточка, капюшон от толстовки на голове, потрёпанные кроссовки, джинсы. Он сидел сутулившись, и засунув руки в карманы.

          "Пацан, а ведь ты даже воду не смахнул. Как тебе сидится-то?" – Игорь обрадовался появившейся пище для своего измученного разума. – И долго ты так, интересно, просидишь? Давай, кто кого пересидит?!"

          Парень вынул телефон из кармана, взглянул и тут же убрал. Внимательно осмотрелся, оглянулся назад, прощупывая глазами все подходы к лавочкам.

          "Ждёшь кого-то?" – Игорю нравилось делать вид, что он разговаривает с незнакомцем, который в этот момент наклонился вперёд и, подняв что-то с земли, ловко размахнулся, забросил это в воду.

          "Здорово! Как сидя-то получилось так далеко бросить? Слышь, а задница-то у тебя уже точно насквозь мокрая! И куртка твоя... как ты в ней ещё "дуба не дал"?

          – Папа! – с истошным криком, откуда ни возьмись, вдруг подлетел к нему маленький мальчик в синей курточке и красных ботиночках с болтающимися шнурками. Синяя шапка, видно от бега съехала набок. Он с налёта ударился в сидящего всем своим маленьким тельцем и, обхватив за шею, зарыдал: