Из современной английской новеллы

Он, в сущности, даже намекнул его преподобию Грину, что не чувствует себя вполне подготовленным для великого события, но мистер Грин резко осадил его, сказав, чтобы он не валял дурака. И всякий раз, опускаясь вместе с его преподобием по окончании занятий на колени, Майкл молил господа прийти к нему на выручку. Но господь не пришел, и в ночь перед конфирмацией Майкл не сомкнул глаз. Дело же не только в том, думал он, что у нее вечно глаза на мокром месте и все чувствуют себя с ней неловко. Дело в том, что она так плохо одета, и вид у нее такой простецкий, и говор простецкий, совсем не такой, как у Джиллиан, или у миссис Тичборн, или у миссис Карсон, или хотя бы у Поперек Себя Дороти. Вот какие мысли лезли ему в голову, и он не мог от них отвязаться. И почему бы ей не сделать что-нибудь со своими волосами? И почему непременно нужно все время трещать языком?

— По-моему, у меня температура, — заявил он утром, но сестра поставила ему термометр, и оказалось, что температура нормальная.

Перед началом богослужения все конфирманты собрались перед часовней, чтобы встретить своих родителей и крестных, но Майкл пораньше забрался в часовню и благочестиво преклонил колени, закрыв лицо руками. Сквозь раздвинутые пальцы он видел, как его преподобие Грин зажигает свечи, готовит алтарь. Временами он с явным подозрением поглядывал на Майкла.

— Охрани, о господи, сие чадо твое, — сказал епископ Батский и Уэльский, и Майкл возвратился на свое место, не подымая головы и стараясь не глядеть на родителей и Джиллиан. Запели псалом 459-й. "Прими, господь, сердце мое сегодня", — пел Майкл.

Все так же не подымая глаз, он прошел вместе с Хвальбушкой Томпсоном по приходу между скамьями.

— Фантастика! — сказал Хвальбушка Томпсон, когда они вышли из часовни. — Форменная фантастика, черт подери! — повторил он, не сумев подыскать ничего лучше. Они стояли, ожидая, когда все выйдут из часовни.

Отец Майкла сказал, что его крестные родители приехать не смогут. Крестная мать прислала ему в подарок молитвенник.

— Ты держался молодцом, Майкл, — сказал отец. — Молодцом.

— Какой чудесный хор! — проворковала Джиллиан. На ней было белое платье с высоким полустоячим воротником и белая широкополая шляпа. Выйдя из часовни, она надела темные очки, чтобы защитить глаза от полуденного солнца.

— Твоя мама где-то здесь, — сказал отец. — Тебе бы надо побыть с ней, Майкл. — Он говорил негромко, рука его на мгновение легла на плечо Майкла. — О нас не беспокойся, — добавил он.

Майкл обернулся. Как он и предполагал, она стояла в стороне. Против воли он подумал: неужели она не может хоть раз не надевать всех этих шарфов!

— О мой дорогой! — сказала мать.

Взяв Майкла за руки, она притянула его к себе. Целуя его, она шептала, чтобы он не сердился за это — сегодня ведь такой особенный день. Ах, если бы ее отец был жив, сказала она.

— Чай накрыт в Большом зале, — прогудел Эй. Джей. Эл., и Поперек Себя Дороти в чем-то желтом и цветастом проплыла вперед, улыбаясь родителям и крестным.

— Прошу на чашку чая! — возвестила она.

— Ах, я с удовольствием попью чайку, — шепнула мать.

Стоявшие на солнцепеке гости пришли в движение — мужчины в подобающих случаю костюмах, его преподобие мистер Грин в сутане, епископ в малиновом облачении, женщины в нарядных летних платьях. Все направились по недлинной аллее, ведущей от часовни к дому. Прошли под высокой готической аркой, открывавшей доступ к парадной двери, миновали вестибюль, где крокетный набор был аккуратно прибран к месту и шезлонги приставлены к стенам, и вошли в помещение, которому Эй. Джей. Эл. некогда присвоил название Большого зала. Здесь на столах, сооруженных из положенных на козлы досок, были приготовлены бутерброды, пирожки с мясом и булочки с маслом. Мисс Тренчард и мисс Арленд разливали чай из мельхиоровых чайников.

— Я раздобуду тебе чего-нибудь поесть, — сказал Майкл и отошел от матери, хотя и понимал, что она не хочет, чтобы он оставлял ее одну.

— У меня такое чувство, словно я сам только вчера конфирмовался тут у вас, — услышал Майкл слова отца, обращенные к Эй. Джей. Эл.

Мисс Арленд налила чашку чая для матери и сказала Майклу, чтобы он предложил ей чего-нибудь перекусить. Майкл принес тарелку с пирожками. Мать улыбнулась ему.

— Не уходи больше, — шепнула она.

Но он все-таки ушел — он просто не в состоянии был стоять там и держать тарелку с пирожками. Он метнулся назад к столу и поставил тарелку, взяв один пирожок себе. Вернувшись, он нашел мать в обществе его преподобия Грина и епископа.

Епископ пожал Майклу руку и сказал, что получил большое удовольствие от конфирмации Майкла.

— Мой отец носил духовный сан, — сказала мать, и Майкл понял, что теперь она уже не остановится. Он видел, как она, нервно скатывая в пальцах хлебный катышек, силится удержать язык на привязи. У нее заблестели глаза, порозовели щеки. У епископа было доброе лицо, и она не могла совладать с собой, не могла не откликнуться на эту доброту.

— Нас право же ждут, — сказал его преподобие Грин, но епископ только улыбнулся, а мать уже без умолку говорила и говорила о своем отце и о том, как поздно он стал священником.

— Я уверена, что вы с ним встречались, ваше преосвященство, — высказала она между прочим предположение, и епископ охотно согласился, что это вполне возможно.

— Миссис Грейнер хотела бы поговорить с епископом, — прожурчала Поперек Себя Дороти на ухо его преподобию Грину. Она смотрела на мать, и Майкл видел, что она ее узнала и не слишком-то этому рада.

— А теперь просим нас извинить, — сказал его преподобие Грин, беря епископа под локоть.

— Ах, Майкл, дорогой, подумай, какое совпадение!

Она вся — сияющие глаза, улыбка, пушистые волосы, раскрасневшиеся щеки — светилась счастьем. Повернувшись к мистеру и миссис Тичборн, которые беседовали с миссис Карсон, она сообщила им, что, оказывается, епископ, по-видимому, очень близко знал ее покойного отца. А ей-то даже в голову не приходило, что сегодня здесь может оказаться этот самый епископ! Даже во время конфирмации она никак не ждала, что возможно такое совпадение. Ее отец скончался пятнадцать лет назад. Он был сверстником епископа.

— А до того как получить приход, он служил на таможне и в акцизном управлении, — сказала она.

Они не отвернулись от нее. Они слушали ее и время от времени вставляли одно-два слова о том, какие бывают совпадения и какой приятный человек епископ. Тичборн и Карсон, стоя, ели бутерброды и угощали друг друга. У Майкла горели щеки.

— Ну, мы, вероятно, еще увидимся, — сказал наконец мистер Тичборн, помаленьку оттирая жену от матери Майкла. — Мы остановились в "Грэнде".

— Ах, нет, я — в "Сан-Суси". "Грэнд" мне не по карману! — Она рассмеялась.

— "Сан-Суси"? Мы что-то не слышали, — сказала миссис Тичборн.

— Сыночек, я бы выпила еще чашечку чая, — сказала мать, и Майкл отправился за чаем, оставив ее в обществе миссис Карсон. Когда он вернулся, она рассказывала о Пегги Эрч.

Именно тогда это и случилось — во время разговора с миссис Карсон. Мать Майкла упала. Потом она утверждала, что наступила каблуком на что-то липкое и сделала какое-то движение, стараясь это липкое стряхнуть. А в следующее мгновение оказалась на полу, на спине, вся залитая чаем.

Миссис Карсон помогла ей подняться. Эй. Джей. Эл. хлопотливо проявлял заботу. Поперек Себя Дороти подобрала с пола чашку и блюдце.

— Все в порядке, все в порядке, — твердила мать. — Просто я наступила на что-то и поскользнулась.

Эй. Джей. Эл. усадил ее на стул.

— Мне думается, надо бы все же пригласить сюда сестру, — сказал он. — На всякий случай просто.

Но мать продолжала твердить, что все в порядке и нет никакой нужды беспокоить сестру. Лицо у нее было белое как мел.

Подошли отец Майкла и Джиллиан и выразили огорчение. Майкл видел, как Тичборн и Карсон подталкивали друг друга локтями и хихикали. Ему захотелось убежать, спрятаться на чердаке или еще где-нибудь. Кусок намазанной маслом булочки прилип во время падения к свекольному пальто матери. Левая нога у нее была совсем мокрая от чая.