Современная датская новелла

— Убили бы они его, если бы тебя не было? — спросил Свен.

Грелль не ответил. Помолчал. Он всегда молчал, когда ему задавали такой вопрос. Ведь спрашивал мальчишка. Он и помнить-то вряд ли мог. Многие задавали вопросы поумнее.

— Война, — сказал Грелль. Он отставил рюмку, поднял руки ладонями вверх. Горестное признание.

— На войне сталкиваются противники, и кто-то должен умереть, — сказал он.

Свен Биркер часто слышал эти слова. Это не ответ. Он хотел услышать больше, услышать обвинения, которые он мог бы опровергнуть.

— Ты подружился с Каем. Был его другом. До самой его смерти. И ты получил вознаграждение.

Именно так оно и было. Кай был убит, а Грелль получил свои иудины деньги.

Грелль покачал головой.

— Я отбыл наказание, — сказал он. — Общество получило свое, и я свободный человек. Забудь все это. Наступили другие времена.

Тогда Свен понял, что ему делать. Прошлое должно умереть. Грелль должен умереть. Может быть, и наступили другие времена. Может быть, борьба будет продолжаться, но Грелль не будет в ней участвовать.

— Ты не свободен, — сказал Свен. — Ты не можешь быть свободным, пока я не убил тебя. До той поры и я не могу быть свободным.

Улыбка Грелля расплылась, превратилась в гримасу. Пальцы сжались вокруг рюмки. Глаза приблизились к Свену.

— Осторожно, парень. Если ты меня убьешь, ты станешь убийцей. Врагом общества. Что ты от этого выиграешь? Твой брат умер, а я живу. В борьбе это неизбежно. Один должен проиграть. Тогда выиграл я, а теперь борьба кончилась.

— И все-таки я убью тебя. — Свен посмотрел ему прямо в глаза и тихо повторил:

— И все-таки я убью тебя.

Он отошел. Прошел по темному залу в свой угол, прочь от Грелля. Не видя танцующих. Не слыша их пьяной болтовни.

Грелль посмотрел ему вслед: глупый парень, он думает, что все итоги должны сойтись. Мечтатель, не знающий правил игры. Счастье одного зиждется на несчастье другого. Так оно есть, так оно и будет.

Он улыбнулся. Эта часть борьбы давно закончилась. Идет продолжение. Его друзья, может быть, и проиграли войну, но их идеи живут и среди некоторых победителей. Его время снова настанет, и скоро те, кто его судил, протянут ему руку. Бедный парень, живущий своими мелкими чувствами. Однажды мир научит его важнейшему неписаному закону: счастье одного зиждется на несчастье другого.

Грелль поднялся, собираясь уходить. Больше тут делать нечего. Пока молодой фантазер сидит в углу и глазеет на него, ему тут делать нечего. Ему надо подумать. Надо говорить и слушать. Подобраться к тем, кто всегда были его противниками. Заставить их говорить и проиграть.

Кай Биркер говорил. А теперь он ничего не скажет. Сказанное им привело его к смерти.

Когда Грелль подошел к своей машине, он увидел, что юноша идет за ним.

…Черт. Не собирается ли он всерьез? Его обуял страх. Как во время войны. Страх игрока перед проигрышем.

Молодой человек подошел к нему. Его глаза лихорадочно блестели. Обе руки были засунуты в карманы куртки.

— Я убью тебя, — проговорил он, подойдя к машине. Но голос звучал спокойно и мягко.

— Я убью тебя.

Грелль не любил рисковать. Он вынул руку из кармана, и в свете уличного фонаря блеснул маленький револьвер.

— Вот так-то, парень. Помни, что он всегда со мной. Свен Биркер улыбнулся.

— Тебе его вернули. И все-таки я убью тебя, Грелль.

— Попробуй. Но помни. Мы с ним всегда вместе. Мы боремся и побеждаем вместе. Помни это, парень. Мы всегда побеждаем.

Он сел в машину и поехал по направлению к городу.

Свен посмотрел на землю. Прошел дождь. Там, где стояла машина, земля была суха.

Он пошел тем же путем, к освещенному городу. Но ничего не видел. Не видел света, не видел людей, окружавших его. Это верно, что Грелль выиграл. Выиграл жизнь, выиграл свободу жить. А Кай… Его съели черви и слова.

Так дело не может кончиться. Он будет действовать. Хватит слов. Только действие.

…Я начал действовать слишком поздно, Эгон. Опоздал на восемь лет. Поэтому я убийца, которого общество найдет и обезвредит.

Если бы я действовал тогда… Многие признали бы, что это необходимо. Что это вклад в дело победы. Живущие словами стали бы говорить о подвиге.

А теперь я убийца. Я действовал после войны. Действовал в то время, когда мой поступок стал преступлением.

Если бы я подождал. Может быть, законы борьбы уничтожили бы Грелля. А может быть, Грелль и я вместе стали бы бороться с вами. Ведь ты и те, кто с тобой, всегда были его врагами.

Но я начал действовать теперь и поэтому поставил себя вне общества. И теперь охотятся за мной.

Это пришло внезапно. Мой поступок не был взвешен. Когда Грелля осудили, он как-то отошел от меня. Я больше о нем не думал. Старался освободиться от всех мыслей о войне. Его не было. Свершилось зло, но его устранили.

Ты говорил — нет. Ты знал, что оно вернется. Пока я радовался свободе, которую мы получили, ты старался защищать эту свободу. И ты проиграл. Вас было слишком мало. А нас, изменивших, много. Свобода снова исчезла. Мы так ей радовались, что не заметили, как это произошло. Теперь остается только ждать. Наше поколение дорого заплатит за то, что мы не сумели охранить свободу от старых авторитетов.

Вы заплатите за это. Я исчезаю. Не для того, чтобы вернуться, как Грелль. Я исчезаю навсегда. Признаю свое поражение и исчезаю.

Если бы только это пошло кому-нибудь на пользу. Тем молодым, которые, как и я, мечтали о мире, где человека будет занимать только одно: любовь к человеку. Лишь бы они поняли, что, пока мы мечтали, нас снова окружили и снова к власти пришли люди, для которых человек — это только цифры и купоны. Они всегда будут разбивать наши мечты, но никогда не смогут победить нас, если мы будем бороться против них.

Может быть, кто-нибудь услышит меня? Я убил человека, но я не чувствую за собой вины. Я сделал все, что мог, и в этом мое поражение. Для убийства сила не нужна, она необходима для борьбы за лучшее будущее человека, против зла, окружающего нас. Эта борьба требует от нас всего. Величайшая победа — уничтожить зло, не потеряв веры в человека.

Но мой поступок был актом мести. Я мстил Греллю за то, что он под личиной друга проник к нашим братьям, завоевал их доверие и убил их. Мстил Греллю, который за доверие отплатил смертью. Мстил человеку, который открыто сказал, что он сделает это снова, если ему снова придется воевать.

Мой поступок объяснялся страхом. Страхом перед тем, что Грелль и иже с ним вскоре смогут все повторить сначала.

Итак, вам не придется вести с ним борьбу. Когда-то эта мысль придавала мне силы. Но теперь я знаю, что вы предпочли бы встретиться с Греллем, а не с теми, кто следует за ним. Грелля вы знали. За знакомство с теми другими вы заплатите жизнью.

И в этом тоже мое поражение. Мой поступок означал победу тех, кто стремится уничтожить вас.

Друг! Все потеряно. Если бы только время смогло разорвать то покрывало лжи, которое было возложено на могилы. Тогда мы промолчали. А теперь мы сами стали жертвами того обмана, которому мы своим молчанием дали возможность совершиться.

Мертвый Грелль ничего для меня более не значит. Но я боюсь тех, кто встанет на его место. Против них я уже ничего не смогу сделать…

Он вдруг вспомнил о мальчиках в школе. Отложил карандаш. Мальчики. Они тоже все узнают, и кто из них поймет? Они ничего не понимали. Не понимали, что однажды могут встретить такого, как Грелль. Что перед ними разверзается глубокая бездна и слепой может упасть в нее.

И мать. О ней он не подумал. Она, наверное, что-то заметила по нему. Так и должно быть. Их было только двое. Она его хорошо знала.

Мать старалась забыть Кая. С того дня, как они получили окровавленную рубашку и сообщение, что Кай убит, она старалась забыть. Старалась смотреть в будущее, не подозревая, что оно принесет.