Пистолет с музыкой. Амнезия Творца

Я рассовал все по карманам. Мне здорово хотелось вытереть эту чертову ухмылку с его физиономии, но я сдержался. Я подтолкнул ручку к нему; он прикинул траекторию и поймал ее прежде, чем она пролетела над его головой. Но не раньше.

– Пока, – сказал я.

Я пересек пустой вестибюль и вышел на солнце. Я еще не решил, что буду делать дальше, но мои ноги сами на всякий случай старались унести меня подальше от Отдела, на что у них имелись основания.

Свернув за угол, я почувствовал, как кто-то, идущий за мною, тянет меня за рукав. Это оказался Серфейс. Шимпанзе казался маленьким и сгорбленным, но в конце концов шесть лет прошло, к тому же я видел его только раз, да и то – в постели. На нем был костюм грязно-серого цвета и красный галстук с вышитыми маленькими пони. Ботинки были бы даже симпатичными, не покрывай их паутина царапин.

Он посмотрел на меня, и кожа у него на лице покрылась сетью морщин. Выражение его было неожиданно мягким.

– Я нашел в газете сообщение о том, что тебя выпускают, – объяснил он. – Я подумал: тебе не помешает, если кто-то угостит тебя выпивкой.

Я был тронут. Не уверен, что мне хотелось, чтобы меня жалел кто-то с внешностью Серфейса, и все же я был тронут.

– Идет, – откликнулся я – Веди.

Старый шимпанзе повернулся и двинулся по тротуару. Я пошел следом. Я не знал точно, который час, но солнце стояло высоко, и я подумал, что Серфейс, должно быть, встал рано специально, чтобы поймать меня. Интересно, подумал ли он при этом, что мне нужно больше, чем просто выпивка, чтобы очутиться в своей тарелке?

Мы зашли за угол здания и оказались на большой стоянке. Если не считать инквизиторов, подъезжавших и отъезжавших на своих черных машинах, на ней стояло только два-три человека. Когда я пытался встретиться с ними глазами, те поспешно смотрели на часы, на небо или на асфальт. Все в порядке, моя привычная паранойя действует как положено; я почувствовал, что время, проведенное в морозильнике, оставило несмываемое клеймо на моей ауре и будет узнаваться всеми до тех пор, пока я не научусь скрывать это. Я рассмеялся. Все, что мне было нужно, – это выпивка и понюшка.

Я хлопнул Серфейса по плечу.

– Куда мне идти за лицензией?

Он покосился на меня и подмигнул. Я не думал, что его лицо может сморщиться еще сильнее, но оно смогло. Его лицо практически растворилось в морщинах.

– Попридержи вопросы, – буркнул он сквозь зубы.

Глава 2

Мы уселись в его машину, и он отвез меня к себе домой и налил мне стакан у себя на кухне. Жилье было еще более убогим, чем то, в котором я навещал его шесть лет назад, когда его ранили. Кроме того, я не видел никаких следов его подружки, и, возможно, одно являлось следствием другого, хотя, что именно было причиной, а что – следствием, я не знал. Тот мир, что он построил вокруг себя, исчез. Когда-то он был классным частным инквизитором. Теперь он стал просто старой обезьяной.

Некоторое время мы молчали. Это устраивало нас обоих. Бутылка, которую он выставил на стол, была полна только наполовину, и мы не особенно торопились расправляться с ней. Виски на пустой желудок ударил мне в голову, и это мне нравилось. Мне не особенно хотелось проверять, какую закуску он выставит.

Я решил попробовать, что за порошок они мне там насыпали. Это казалось еще одним барьером между мной и этим новым миром. Я боялся, что, когда начну задавать вопросы, ответы на них мне не понравятся. Я надеялся, что зелье поможет мне забыть про вопросы.

Я высыпал на стол весь конверт. Порошка оказалось слишком мало, чтобы делить его на порции. Его едва хватало на один этот раз, какими бы ни были ингредиенты. Я покрошил его ногтем и свернул конверт трубочкой.

– На твоем месте я не делал бы этого, – заметил Серфейс.

– Мне не до лекций, – отозвался я.

Он оскалил свои желтые зубы и отодвинул стакан.

– Не торопись, Меткалф. Я пытаюсь объяснить тебе, что тебе это не нужно.

– Не нужно, – кивнул я. – Необходимо.

– Это даст тебе то, что ты ищешь и еще кое-что, – сказал он.

Он облизнул губы и говорил медленно и внятно; второй случай за последний час, когда со мной обращаются как с ребенком. Мне это не понравилось.

– У тебя еще нет воспоминаний, чтобы стирать их.

– Мне хватает еще с того раза, – ответил я. – Не веришь – могу поделиться.

– Это зелье совсем другое, – его голос сделался тихим, но настойчивым. – Сделай мне одолжение, не нюхай его.

Я вздохнул, развернул конверт и, используя его в качестве совочка, сгреб порошок в маленькую кучку на краю стола. Хорошее настроение куда-то исчезло, даже виски, казалось, прокисло в желудке.

– О’кей, Серфейс. Я сделаю тебе одолжение. – Я заглянул в его глаза так глубоко, как только мог, но он выдержал взгляд. – Только ты сделай мне встречное одолжение. Скажи, что сделало тебя тряпкой. Ты был крепче, даже валяясь на кровати перед телеком. – Я засмеялся, чтобы скрыть страх. – И если мне предстоит сделаться таким, как ты, дай мне знать, чтобы я пустил пулю в башку, пока у меня хватает на это духа.

Он наконец отвел взгляд и потянулся за стаканом, но тот был пуст.

– Придется тебе привыкать, Меткалф. Это не моя вина. Сейчас больше не поразгуливаешь, задавая вопросы.

– Я хотел взять лицензию.

– Нет больше лицензий, – вздохнул он.

– Но инквизиторы-то есть, – возразил я.

– Только не частные.

– Нет, есть, – сказал я, сжимаясь от неприятного предчувствия. – Вот он я. То, чем я занимаюсь, по-другому не назовешь.

– Твое занятие в прошлом, – сказал он тяжелым, мертвым голосом. – Ты этим занимался. Раньше. Теперь этого нет, Меткалф. Привыкай.

– Посмотри-ка, кто это говорит… – начал было я и осекся. Это вылилось бы во что-то грязное, а у меня душа не лежала к этому.

Его губы сложились в невеселую улыбку.

– Я жил только этим, – сказал я, наполовину себе самому. – У меня же нет ничего другого. Я пытался.

– Попытайся еще. Этого больше не будет. Тебе даже не позволят разговаривать с кем угодно. А про вопросы забудь.

– Забыть про вопросы, – повторил я. – Спасибо, буду знать.

Я провел пальцем по кучке белого порошка – на столе осталась дорожка. Мне отчаянно хотелось нюхнуть.

– Что не так с порошком?

– Индивидуальных смесей больше нет. Только стандартная.

– И что со стандартной?

– Забыватель с продленным действием. В этом все дело. Нюхай, если хочешь, только не забудь сначала написать на спичечном коробке свое имя и адрес. Большими буквами.

– Я думаю, переживу.

– Как хочешь. – Он вздохнул. – Да, Меткалф. Не заговаривай о прошлом. Память не поощряется. Для этого и предназначена эта дрянь. В Лос-Анджелесе запрещено знать, чем ты зарабатываешь на жизнь. И если ты не используешь это зелье, притворись, будто используешь. И если увидишь людей, говорящих в свой рукав, не думай, что они говорят с тобой. Учти.

Я ждал продолжения, но он закончил. Он поднялся и пошел к шкафу, скорее всего за новой бутылкой. Я остался сидеть, пытаясь усвоить то, что он мне сообщил. Получалось плохо.

Он достал еще одну початую бутылку, полнее первой, хотя и ненамного, и разлил ее содержимое поровну в два стакана. Потом сел и присосался к своему. “Интересно, сколько спиртного требуется, чтобы свалить с ног это маленькое тело”, – подумал я и решил, что Серфейс выработал значительную устойчивость к алкоголю. Когда ты не помнишь, сколько у тебя бутылок осталось, это происходит не от того, что ты не пьешь.

Я же предпочитал другие стимуляторы, и взгляд мой не отрывался от порошка. Моя кровеносная система требовала щепотки Пристрастителя единственного ингредиента, без которого не обходится ни одна смесь.

Я смел стандартный Забыватель обратно в конверт, аккуратно завернул его и положил в карман. Пригодится пускать пыль в глаза, как предлагал Серфейс. И если уж совсем невмоготу станет, могу и понюхать, и к черту последствия.

Серфейс опустил стакан.