Вспышка молнии за горой

Hungaria, Simphonia Poem # 9 by Franz Liszt

Разгрузка, товаров

Я закончил

Свою девятичасовую смену -

Кладовщик в магазине,

Зеленый халат,

Я катил свою тележку с товарами

Туда и сюда по переполненным залам,

Терпел тычки продавщиц-невротичек

И покупательниц злобных.

И когда я вернулся домой, в нашу квартиру,

Ее там не было.

Снова.

Я отправился в бар на углу.

Там она и сидела.

Она подняла глаза – и мужики

Так и брызнули в стороны от нее.

«Тихо, Хэнк», – сказал бармен.

Я сел с нею рядом.

«Ну, как оно?» – я спросил.

«Послушай, – сказала она, – я

Здесь совсем недавно».

«Мне пива», – сказал я Бармену.

«Прости», – сказала она.

«За что же? – спросил я. -

Это славное место. Захотела зайти -

Я тебя не виню».

«Да что с тобой? – спросила она. -

Пожалуйста, не сходи с ума».

Я медленно допил свое пиво,

Поставил стакан и вышел.

Вечер был великолепен.

Я оставил ее в точности там же,

Где и нашел когда-то.

И хотя ее платья еще висели в моем шкафу,

И, ясно, она собиралась прийти за ними,

Все было кончено.

Все. Я с этим покончил.

Я отправился в бар другой,

Сел и спросил пива,

Понимая -

То, что когда-то считал я тяжким,

Оказалось вдруг очень легко.

Я получил свое пиво и отхлебнул.

И пиво это на вкус оказалось лучше любого,

Что пил я

За долгие два года, прошедших

Со дня нашей первой встречи.

Unloading the Goods

Тренер лошадей из Саратоги

Это случается, если я просто

Тихонько себе стою и наслаждаюсь жизнью,

Случается снова и снова…

Кто-то подходит и заявляет:

«Привет, а ведь мы знакомы!»

Говорят они

С чувством и удовольствием,

Ну, а я-то в ответ:

«Нет-нет, вы просто

С кем-то меня спутали!»

Но они так настойчивы -

Мне их не провести:

Я сидел на рецепции

В доме отдыха во Флориде,

Я был тренером лошадей

В Саратоге, работал кондуктором

В Филадельфии,

А может, играл в каких-то

Малоизвестных фильмах.

Я улыбаюсь, сам не желая.

Мне это нравится.

Приятно быть самым обычным

Старикашкой,

Представителем расы людской,

Славным таким стариканом, который

Все еще трепыхается…

Но поневоле приходится объяснять -

Нет, вы ошиблись, я совершенно не тот.

И я ухожу,

А они смотрят мне вслед -

Смущенно и подозрительно.

Странно, однако, если

Я просто стою,

Не наслаждаясь жизнью,

Мучусь заботами повседневными,

Переживаю о неприятностях мелких, -

Никто не подходит ко мне, и никто

Не принимает меня за другого.

Толпа – она чувствует тоньше,

Чем можно

Себе представить, -

Приливы,

Отливы,

И жизнь,

И смерть.

Время идет,

И мы меняемся с каждым мигом -

К лучшему или нет.

А люди

(Ну, точно, как вы или я)

Любят время успехов,

Огонь в глазах,

Вспышку молнии

За горой.

Совершенно точно известно -

Человека

В совершенном отчаянии

Никто

Никогда

За другого не примет.

Так что -

Пока ко мне

Подходят

И путают с кем-то,

Живым и здоровым,

Смею надеяться,

Что в неком глубинном смысле

Я тоже

Жив и здоров…

Saratoga Hot Walker

Шестидесятые?

Не очень-то много

Я помню

О шестидесятых.

Я работал на почте,

В ночную смену,

По двенадцать часов…

Но, помню,

Однажды

Мой друг

Привел меня в гости

К приятелю своему.

Дом его

Выглядел странно -

Его раскрасили

В красный И желтый,

Зеленый и ярко-синий.

Яркие пятна

И линии

Разбегались

Во все стороны

И накладывались друг на друга

Очень психоделично.

В доме было

Полно народу.

Люди лежали,

Почти что

Не шевелясь.

Казалось,

Все они спали,

Хотя было рано -

Всего-то Час ночи.

«Это -

Прекрасные люди», -

Сказал

Мой друг.

«Да, – я ответил, -

Многие девушки

Правда

Смотрятся очень даже».

Ощущая себя

Жутко умным,

Я подошел

К самой красивой.

У нее были длинные

Светлые волосы

И практически

Совершенное

Тело.

Она,

Растянувшись,

Лежала

На диване

Рядом с камином.

Я легонько

Ее потряс.

«Эй, детка,

Как ты

Насчет потрахаться?»

«Мира тебе, брат, -

Отвечала она, -

Как-нибудь

Не сегодня».

Мы прошли

Через

Весь дом.

Я у друга

Спросил:

«Как могут

Спать

Эти люди,

Если тут

Так орет

Музыка?»

Он рассмеялся:

«Ну

Ты и квадрат!»

Мы ушли,

Вернулись

К нему.

Мы сидели,

Трепались -

А супруга его

Создавала

На кухне

Керамические Шедевры.

Ночь

Я провел

У них

На диване,

А утром

Ушел восвояси.

Недели

Так три

Спустя

Я снова

Встретился

С другом.

Я проезжал

На машине

Мимо дома,

Где видел тогда

Блондинку,

Лежавшую

На диване.

Теперь

Этот дом

Был покрашен

В серый -

В серый и белый.

Я

Отправился

В гости

К другу.

Супруга его

На кухне

Создавала

Коллажи.

Мы выпили,

Повторили,

Выпили снова,

И я спросил:

«Что случилось

С тем домом,

Что дальше

По улице?»

«Они уж слишком

Бросались в глаза, -

Отвечал он, -

Им

Сели на хвост».

«Этот

Серо-белый окрас, -

Сказал я, -

Далеко

Не такой

Красивый».

«Это точно», -

Он отвечал.

Мы взглянули

Друг другу в глаза.

«Они б

Его

Лучше покрасили

В серый

И голубой», -

Сказал ему

Я.

The Sixties?

Опыт

Она утверждала,

Что объездила целый мир,

Что побывала

Везде где можно,

Говорила, что знает

Кучу известных людей,

А кое с кем из них

Даже спала.

Она

(Утверждала она)

Перепробовала

Все на свете.

Мы поужинали

В японском ресторанчике по соседству -

И я спросил,

Хочет она

Что-нибудь выпить?

Она пробежала глазами

Меню

И сказала – пожалуй,

От сакэ

Она не откажется.

Нам принесли

Напиток.

Она подняла

Свою чашку,

Отхлебнула -

И поставила

Тут же

Назад.

На лице ее было написано отвращенье.

«Что такое?» -

Я вопросил.

Она отвечала:

«Почему

Эта штука -

ГОРЯЧАЯ?!»

Experience