Испанский сон

— Хорошо, — сказал Филипп. — Допустим, мы согласились; кстати, решать без своего партнера я не могу…

Виктор Петрович сделал уважительный жест.

— Итак, мы согласились. Завтра приходит некто и говорит: давайте деньги и прочее. На кого мне сослаться? Вы понимаете… и так-то мы, сами по себе, в затруднительном положении после этих дел… а тут еще что-то весьма скандальное и, честно говоря, с вовсе неизвестными обязательствами. Вы же не думаете, будто наш подряд позволил нам залезть в их сейфы и мозги?

— Но к вам и так могут придти.

— Вот именно.

Гость помолчал.

— Давайте так, — предложил он. — Вы соглашаетесь на мое предложение и берете фирму. Если возникнут проблемы, вы просто сообщите о них мне. Это не крыша; если вас спросят, под кем вы, ваш ответ будет прежним — ни под кем. Больше к вам не придут… а если кто-то другой сунется, опять сообщите… и так далее. Если предположить, что я вру, то вы все равно ничего не теряете — отдадите им эту вонючую фирму, и дело с концом.

— Как же! дело с концом! — иронически отозвался Филипп, — тут из-за несчастного подряда чуть без штанов не оставили, а вы говорите о целой фирме.

— А почему вас не оставили без штанов, Филипп Эдуардович? — с не меньшей иронией осведомился гость. — Не кажется ли вам, что у вас просто нет другого выхода?

— Увы, — сказал Филипп, — очень даже кажется; я просто ждал, когда вы произнесете эту фразу. Но поскольку так бывает только в кино, то я смею надеяться, что вы хотя бы намекнете мне о ваших истинных целях.

— Хорошо, — согласился Виктор Петрович, — я намекну. Не так уж много фирм без крыши, а?

— Наверно.

— Кто это советовал выдавливать из себя по капле раба? Чехов? Неважно. Главное — у того, кто ходил под этим ярмом, шансов выдавить раба значительно меньше.

— Понимаю.

— Моисей не зря водил своих по пустыне сорок лет.

— Ну, ну…

— Но кто будет работать? — вопросил гость. — Вообразите, что есть еще люди — там, наверху! — которым небезразлична судьба государства и общества. Кому же давать в руки экономическую власть, как не таким, как вы, Филипп Эдуардович? Как не использовать для этого любой подвернувшийся случай?

— Я не занимаюсь политикой, — буркнул Филипп.

— Иначе говоря, вы мне не верите. Ну и ладно… вы просили намекнуть, я и намекнул. Кстати, даже эта ваша фраза подтверждает то, что я сказал; действительно, одни должны делать политику, другие — деньги.

— Я не разбираюсь в бензине, — мрачно сказал Филипп. — Вообще, все эти разговоры лучше бы вести с участием моего партнера. В конце концов, он занимается стратегическими вопросами; я лишь главный инженер.

— Это не так уж принципиально; я не ожидаю ответа прямо сейчас. Подумайте, обсудите… Ну, а насчет бензина и стратегии… здесь тоже есть некоторые идеи. Почему бы вам — я имею в виду две столь разнородные фирмы — не ассоциировать еще и маленький банк?

— Банк?

— Банк, банк. Вы же обслуживали банки, ориентируетесь в их механике… Сейчас банкам сами знаете каково… а так бы мы — точнее, вы — создали то, что называется финансово-промышленной группой. Правда, не такой уж большой… но лиха беда начало… Сдается мне, все бы только выиграли от этого.

— Вот сейчас я уж точно должен советоваться, — пробормотал Филипп, у которого башка пошла кругом. — Вы должны меня понять… Вы же понимаете?

— Да, — сказал человек и поднялся с кресла. — Было очень приятно с вами побеседовать.

— Взаимно, — отозвался Филипп. — Как я теперь?..

— Я отправлю вам интернетовский адрес.

— Ну да.

— До свидания, Филипп Эдуардович.

— До свидания, Виктор Петрович.

— Ну как, — со слегка ехидной улыбкою спросил князь Георгий, — довольна теперь твоя душенька? Или, может, спасти кого-нибудь еще?

Марина низко склонилась перед столом.

— Ваше сиятельство, мою благодарность невозможно выразить словами. Что же касается кого-то еще… мы вознамерились спасти целый народ, не правда ли?

Улыбка князя не исчезла, но изменила характер.

— Мне нравится, как ты ведешь себя. Сказать по правде, я немного опасался встречи с тобой, пока не знал тебя; Орлеанская Дева, по источникам, была той еще штучкой. Но ты оправдываешь мои лучшие надежды… потому-то я и решил тебе помочь. Надеюсь, ты помнишь, на каких условиях?

— Разумеется, ваше сиятельство.

— В таком случае поговорим о насущных делах. Я просмотрел присланные тобой материалы; все же мое начальное впечатление оказалось правильным — ты неплохо поработала и теоретически вполне готова… если понадобится углубиться в специальную область, тебе стоит только слово сказать. Вернувшись к себе на квартиру, ты больше не найдешь этих книг — вместо того там сейчас оборудуют студию для изучения испанского языка. Ты ведь не говоришь по-испански?

Марина вспомнила, как искала хакера в сетях. «Привлекательная девушка ищет хакера на разовую работу». Почтовый ящик, забитый шутками на разных языках — чтобы их понять, ей пришлось в числе прочего изучить и испанский. Все это оказалось тогда бессмысленно; единственный раз она живьем столкнулась с испанским, учась правильно произносить «Ана» под руководством Госпожи. Она вспомнила, как это было, и улыбнулась.

— Чему ты улыбаешься? — удивился князь.

— Я очень тупая, ваше сиятельство, — сказала Марина. — Может, когда-нибудь я и выучу иностранный язык… но на первое время, думаю, мне понадобится переводчик.

— Хм. Я подумаю насчет переводчика, — пообещал князь, — однако не падай духом раньше времени; методы, которые к тебе будут применены, весьма совершенны. Вокруг тебя будет создана так называемая искусственная языковая среда. Безусловно, для этого тебе придется переехать в эту квартиру полностью.

— А как же общежитие? — спросила Марина. — Если я там перестану бывать, меня ведь выгонят.

— Это следующая тема… дурная у тебя манера все время забегать вперед! Но ладно; раз уж ты это сама затронула… Конечно, тебе придется расстаться с общежитием; более того, тебе придется уволиться со своей работы.

— Хорошенькое дельце, — озабоченно сказала Марина. — На что же я буду жить?

— Придется оформиться к нам.

— В Орден?

— Не смеши; в качестве юридического лица Орден не существует, а значит, не может принимать на работу кого бы то ни было. Ты понимаешь, что мы выстраиваем тебе безупречный легальный статус? Если ты, паче чаяния, попадешь в затруднительную ситуацию, ни у одной поганой падлы не должно возникнуть сомнений в отношении тебя. Все должно быть четко, логично, без сучка без задоринки. Понимаешь?

— Понимаю, ваше сиятельство.

— Будешь оформлена переводом в клуб спелеологов. Знаешь, что такое спелеология?

— Кажется. Изучать пещеры, да?

— Да… только не пещеры, а московские подземелья. Известно ли тебе, что все пространство под Москвой буквально изгрызено залами и ходами? Странно, что город до сих пор вообще не провалился метров на двадцать вглубь.

— Так вот почему вы располагаетесь под землей, — догадалась Марина.

— Да. Притом единой схемы этих ходов не существует, поскольку строились они главным образом для секретных нужд, а документы, конечно, в силу исторических перипетий были утрачены.

Как после смерти Гауди, подумала Марина.

— Поэтому, — продолжал князь свою мысль, — попасть по ходам можно откуда угодно и куда угодно; можно и заблудиться… кстати, заблудившихся не всегда и находят… Есть несколько спелеологических клубов, занятых этим — разумеется, в качестве невинного хобби; один такой клуб является одним из легальных прикрытий Ордена.

— Вряд ли это такое уж невинное хобби, — заметила Марина, — вы же сами сказали, что ходы секретные. Небось все эти клубы под колпаком у спецслужб.