Книга о Боге

Через несколько дней к вечеру меня навестил все тот же Каваиси, на этот раз с сыном и невесткой.

Я только что завершил поздний обед и отдыхал, лежа в саду в шезлонге. Погода стояла прекрасная, не было ни дождей, ни туманов, дочь с раннего утра вынесла из дома столик и стул и, устроившись в одном из самых живописных уголков сада, перепечатывала на машинке накопившиеся записи бесед с живосущей Родительницей. Увидев гостей, она решила, что лучше принять их в саду, а не в тесном кабинете, отнесла пишущую машинку на веранду и провела их в сад к своему столику. Я тоже поспешил туда.

Сын Каваиси представился, сообщив, что его, как и отца, зовут Макото, а жену — Юрико, он производил очень приятное впечатление, в чертах его лица и в манерах ощущалась удивительная чистота и мягкость. Улыбаясь, я сказал стоящему рядом отцу:

— Ну и скрытный же ты человек — до сих пор прятать от меня такого замечательного сына!

— Простите, но ведь я и сам до вчерашнего вечера не подозревал, какой у меня сын, — смущенно улыбнулся Каваиси. — Это было для меня настоящим открытием, поэтому я и позволил себе привести его к вам.

— Сэнсэй, не ругайте отца. Открытие сделал не он, а я — вчера вечером, к величайшей своей радости, я узнал, каков на самом деле мой отец, — широко улыбнулся Каваиси-младший. — И этому мы обязаны вам, сэнсэй. Большое вам спасибо. — И он низко поклонился мне.

— Прошу прощения, сорвалось с языка… Рад, что и я пригодился… Думаю, в такой день лучше оставаться в саду. Садитесь, рассказывайте, что в мире новенького, просветите меня, старика.

Усадив гостей, я уже серьезно спросил сидящего напротив меня Каваиси-младшего:

— Значит, ты прочел «Улыбку Бога»? Ну и что ты об этом думаешь?

— Когда я учился в третьем классе, мама рекомендовала мне прочесть ваши книги, и с тех пор я ваш преданный поклонник. До прошлого года я всегда делился своими впечатлениями с мамой… — Тут он перевел взгляд на отца и продолжил: — Знаете, когда нас с Юрико познакомили, она призналась, что является вашей горячей поклонницей, мы разговорились о ваших книгах, а пока говорили, я понял, что другой спутницы жизни мне не нужно… Мама тоже была очень рада и приняла ее как родную дочь… С тех пор мы втроем обсуждали каждую вашу новую книгу, и это было такое счастье… А в последней меня просто потрясло то место, где герой разговаривает с деревьями. Я потом столько всего передумал…

— Тебе должно было показаться, что я просто выжил из ума от старости… Когда я писал, я заранее был к этому готов.

— Вовсе нет. Лейтмотив всех ваших произведений — любовь. Вот и эти деревья, ведь вы столько лет заботливо растили их, правда? Вы питали их своей любовью… Даже не имеющие души деревья заговорят, если в течение долгих лет дарить им свою любовь… Вы открыли мне эту истину, я даже прослезился, когда понял это… Знаете, в нашем доме придерживались старинных правил, отец никогда не показывал своих чувств семье и даже со мной никогда не заговаривал, точь-в-точь как старая сосна из вашего сада. Мама всегда говорила, что отец — замечательный человек, на нем держится весь дом и, конечно же, он любит и меня, и всю семью…. И в какой-то момент — кажется, я тогда уже учился в лицее — я решил для себя, что отец — что-то вроде живого Будды, и стал почитать его издалека, не решаясь приблизиться. И при этом чувствовал себя таким одиноким! И когда я прочел этот эпизод с деревьями, мне показалось, что меня, как в дзен, ударили палкой по голове [54]… Около двадцати лет я был вашим верным поклонником и не усвоил главного — любви, которая лежит в основе всех ваших книг! Мне стало обидно за свою глупость и нечуткость. В самом деле, если я настоящий читатель сэнсэя, подумал я со слезами раскаяния, я должен был последовать его примеру и обратиться к старой сосне нашего дома — к нашему живому Будде — со словами любви… Ведь и он, должно быть, чувствует себя одиноким… А через несколько дней поздно вечером меня вдруг позвали к телефону, сказали, что это отец. Я не знал, что и думать… Ведь до сих пор он никогда мне не звонил. Дальше — больше: отец стал говорить со мной совсем как обычный человек, это было так неожиданно, что я разрыдался от радости. В тот вечер мы с женой долго разговаривали об отце. Потом мне наконец удалось взять отпуск, вчера мы приехали сюда, чтобы с родителями жены отпраздновать рождение новых отца и сына… И все это благодаря вашей книге. Спасибо вам большое, сэнсэй…

С этими словами Макото встал и низко мне поклонился. Я не мог вымолвить ни слова, а Каваиси сказал:

— Ты бы еще поблагодарил сэнсэя за то, что он в течение долгих лет общался с этим живым идолом.

Он хотел еще что-то добавить, но Макото перебил его:

— Можно, я скажу о втором своем впечатлении от вашей книги?

— Разумеется, скажи.

— Меня поразили главы, в которых вы описываете свою жизнь в высокогорном санатории. Ваша прекрасная проза захватила меня, и я всей душой поверил всему, что там написано. Главы в самом деле замечательные… Потом я сообразил, вы ведь жили в этом санатории начиная с осени 1928 года и до праздника Пасхи следующего, 1929 года, так? И один из ваших тогдашних товарищей по несчастью, гениальный астрофизик Жак, часто делился с вами своими научными размышлениями относительно космоса и земной атмосферы и с жаром говорил о том, как ему хочется совершить космическое путешествие, чтобы проверить все свои догадки. Благодаря вашему мастерству я, совершенно не задумываясь, принимал все на веру, но ведь вы сами и остальные двое только смеялись, слушая, как Жак говорит о высадке на Луну, вы считали его фантазером. В наши дни космические полеты стали реальностью и лунные экспедиции тоже, то есть, читая эту главу, я уже знал, что все догадки вашего друга подтвердились. Американский «Аполлон-11» доставил космонавтов на Луну в июле 1969 года, то есть приблизительно сорок лет спустя после того, как Жак говорил об этом… Тут я вспомнил, что года три-четыре тому назад Такаси Татибана опубликовал в журнале «Тюокорон» цикл весьма любопытных интервью «Вернувшиеся из Космоса», а позже то же самое издательство выпустило эти интервью отдельным изданием. Я купил книгу и снова прочел все интервью с большим интересом. Мне хотелось бы знать: когда вы писали свою книгу, вы использовали их в качестве справочного материала?

— Нет, я их вообще не читал. Как называется книга?

— «Вернувшиеся из Космоса». Я привезу ее отцу, чтобы он прочел. Если у вас будет время, просмотрите хотя бы то место, где говорится об атмосфере.

— «Вернувшиеся из Космоса»? Автор Такаси Татибана? С возрастом становится все труднее запоминать имена и фамилии.

— И все-таки этот Жак — истинный гений! За сорок лет он предсказал высадку на Луну и пришел к научным выводам, правильность которых подтвердилась только в наши дни, когда стали возможными космические полеты… Поэтому даже я, атеист, мог без всяких возражений воспринимать его пылкие рассуждения о Боге, о том, что Сила Великой Природы, приводящая в движение Вселенную, и есть тот самый Бог, которого проповедовал Иисус Христос. Правда, для меня вопрос о Боге является делом будущего… Сэнсэй, Жак говорил, что его отец погиб в автокатастрофе. Что его тело было погребено и покоится в земле, душа же — то есть энергия всего передуманного и содеянного им в течение жизни — в момент смерти отделилась от тела и воспарила в небеса. Небеса же — иногда мы называем их небесным сводом — просто часть космического пространства, что-то вроде зеленовато-голубого кольца вокруг Земли. Душа воспаряет к небесам и в виде сгустка энергии принимается Богом, Силой Великой Природы. Небесную лазурь, окружающую Землю, Жак называл атмосферой. Атмосфера имеется только у Земли, у других планет ее нет. Именно потому, что в атмосфере содержатся сгустки энергии (души), на Земле (и только на ней) существуют травы, деревья, живые твари, люди. И Жак хотел вылететь в космос именно для того, чтобы убедиться в существовании атмосферы… Сначала я не придал этому большого значения, посчитав просто одной из теорий, но когда прочел «Вернувшихся из Космоса», меня словно снова ударили по голове дзенской палкой, и я прозрел… Ведь многие космонавты, вернувшиеся из космоса на Землю, говорят о существовании зеленовато-голубого воздушного кольца вокруг Земли… Более того, по их словам, за его пределами начинается черный и холодный мир смерти. Причем хоть сколько-нибудь религиозно настроенные космонавты говорят о том, что, побывав в космосе, убедились: именно эта прекрасная зеленовато-голубая атмосфера и является тем раем, о котором рассказывал Иисус Христос, раем, где в объятиях великого Бога покоятся души праведников, которые желают счастья живущим на Земле и охраняют их… Это заставило меня особенно остро ощутить величие Жака. Еще я понял, что мама, которая была прекрасным человеком, тоже поднялась в эту атмосферу и Бог принял ее в свое лоно. И эта мысль принесла мне душевный покой. Когда подумаешь, что все мы после смерти сможем улететь туда, смерть уже не кажется такой Страшной… Мы не так давно говорили об этом с женой. Наверное, мама и теперь смотрит на нас оттуда и радуется, видя, что я пришел поблагодарить вас… И за это тоже большое вам спасибо.