Нерон в Кринолине

Вот они, наконец, повели Мировича вверх по ступеням помоста, теперь он стоял наверху и оглядывался по сторонам. Необозримая людская толпа стояла вокруг него, сохраняя мертвую тишину. По-прежнему никакого движения, которое могло бы предвещать приближение монархини! Мировича начал бить сильный озноб, колени у него задрожали. Рядом стояла жуткая колода, на которую сверкающим топором оперся палач. Мировичу хотели завязать глаза, но он отказался и посмотрел в северном направлении. Она должна была появиться оттуда, на лбу у него выступил пот, а сердце, казалось, готово было выскочить из груди.

Тут он увидел сани, стрелой летевшие к месту казни, они были все ближе и ближе, это была она — в лучах солнца сиял ее горностай.

Он с улыбкой опустился на колени, еще раз бросил взгляд в ту сторону, он узнает ее, людское море пошло волнами, он кладет голову на плаху и смеется.

Императрица на фантастических санях летит сюда, утопая в роскошных соболиных мехах, на ней накидка из кроваво-алого бархата с горностаем, — он все отчетливо видит, — ее божественно прекрасную голову украшает высокая горностаевая шапка. Сегодня она богиня, которая дарует и отнимает жизнь. Рядом с ней сидит княгиня Дашкова и дрожит.

Сани императрицы рассекли толпу, она видит перед собой эшафот, видит Мировича, стоящего на коленях, — в воздухе сверкает молния.

Княгиня Дашкова зажмуривает глаза.

Теперь палач высоко поднимает окровавленную голову и показывает ее толпе.