Чувство древнее, как мир

Далее: "...Как же утолить потребность влюбленного сердца, которое хотело бы кинуться к Вашим ногам, но которое сдерживает груз высших соображений, парализующих самые страстные желания. О, если бы Вы захотели! Только Вы можете устранить препятствия, которые нас разделяют... О прибудьте, прибудьте! Все ваши желания будут исполнены. Ваша родина будет мне дороже, когда Вы сжалитесь над моим бедным сердцем. Н.".

Трудно поверить, что столь страстные, полные просьбы и любовных мук, сомнений письма написаны человеком, имеющим безграничную власть! И эта полнота власти проявилась в одном желании влюбленного мужчины обладать любимой женщиной. Но видимо, сердце Валевской было исполнено благодарностью, благоговением, но не любовью. Лишь в третьем письме, когда ключевое слово "родина" было сказано, патриотически настроенная камергерша наконец согласилась на первое свидание.

* * *

Итак, столица Польши принимает самого знаменитого в мире человека "Героя двух веков, Законодателя народов, Сокрушителя тиранов". Где бы император ни появлялся, его встречают восторженные толпы горожан. Освобожденная от неволи Польша обожает своего освободителя и старается удовлетворить любое его желание. Освободитель помимо военных и политических желаний высказывает еще одно: ему угодно, чтобы молодая замужняя женщина стала его любовницей.

Во Франции, в соответствии с многовековой традицией, фаворитка короля была общепризнанным политическим субъектом. К примеру, маркиза де Помпадур, любовница Людовика XV, чуть ли не единолично назначала и отправляла в отставку министров, принимала послов, отдавала приказания полководцам, вела переговоры с дипломатами.

В архаичной Польше все это выглядело несколько иначе. Фаворитка монарха была его личной слабостью, стыдливо укрываемая от посторонних глаз, она никак не влияла на политическую жизнь, если ее и принимали в свете, то только как чью-то официальную жену. Фавориток, не оберегаемых хотя бы видимостью легальности, повсюду считали просто распутницами.

Валевская понимала это в полной мере. Мало того что мифический герой, кумир превратился в простого мужчину, одного из многих добивающихся свидания с нею, судьба уготовила ей еще одно испытание, которое хрупкая женщина преодолеть не смогла.

К Марии являются без предупреждения посланники временного правительства Польши, князья Юзеф Понятовский и Гуго Коллонтай.

- Графиня, - обратился к ней Понятовский, - на последнем заседании кабинета было решено обратиться к вам с официальным призывом. Кто-то, пользующийся нашим доверием, непременно должен находиться подле его императорского величества... кто-то, чье присутствие доставит ему удовольствие. Прошу поверить мне, графиня, основательное изучение обстоятельств убедило нас, что полномочным представителем, который нам так нужен, должна быть женщина.

- К сожалению, я не располагаю данными для такой высокой миссии, ответила Валевская. - Вы просто требуете от меня, чтобы я пошла к мужчине?

- К императору, графиня!

- Но и к мужчине!

- Мария, вы должны пойти к этому мужчине! Это не мы, а вся Польша требует от вас! Я взываю к вашему патриотизму!

- Вы не забыли, что у меня есть муж?

- А не звучит ли это несколько странно в ваших устах? - гневно оборвал ее Понятовский. - Я знаю все о вашей молодости и причинах вашего неравного брака! Допустим, что ваша красота и обаяние до такой степени очаровали императора, что он хотел бы, чтобы вы стали его... скажем... подругой. Разве это так страшно?

- Наполеон - мужчина, графиня, но он также наш государь и ваш раб... заметил Коллонтай.

- Стало быть, я должна, господа, понять вас так, что вы явились вручить мне почетное звание императорской наложницы?

- Ничего подобного, ничего подобного, графиня, - продолжил более галантный Коллонтай, - мы говорили о должности посланника! Ты боишься за свою репутацию, дитя? Я буду ее стеречь. Вся Польша будет охранять твою репутацию. Твои соотечественники будут видеть только твой патриотизм и отсутствие эгоизма. В их глазах ты будешь не наложницей Наполеона, а спасительницей отчизны. А в глазах тех, кто знает, ты будешь его польской супругой, а когда-нибудь, возможно, и императрицей.

Новые варшавские власти поставили Валевскую перед откровенной альтернативой - или лечь в постель к Наполеону, обеспечив этим свободу и счастливое будущее польского народа, или не ложиться. Но тогда от обиженного Наполеона будет трудно ожидать исполнения обещанного. Редкий случай, но судьбе страны предстояло решиться в спальне.

* * *

Такого прессинга бедная женщина выдержать не могла. Когда на карту поставлено счастье всего народа, личным счастьем, которого и так нет, можно и пренебречь... А честь? Что ж, если она не нужна в этом циничном мире, ею можно и поступиться. Супружество, долг верности и честь замужней дамы оказались раздавлены башмаками членов временного правительства.

Хрупкая, совсем не титанического здоровья, униженная и уставшая от темпераментного мужского давления со всех сторон, Мария Валевская отдает себя в руки тех, кто требует от нее того, что требует. "Делайте со мной, что хотите".

Несчастную Марысю до ночи держат под замком, чтобы она, не дай Бог, не передумала, не сбежала. Мучительно тяжело проходит время пленницы в собственном доме. В половине десятого кто-то стучит в дверь. Входят слуги, одевают дрожащую женщину в лучшее платье, невесть откуда берутся украшения, достойные императора. Довершает композицию шляпа с длинной вуалью. Марию увозят.

Наполеон, тридцатисемилетний мужчина, в это время пребывает в состоянии мальчишеского нетерпения, каждую минуту спрашивая у камердинера, который час. Наконец доложили, что прибыла мадам. Встретивший ее камердинер Констан заметил, что женщина необычно бледна, глаза ее были полны слез. Констан повел ее в комнату императора. По дороге Мария шла, обвисая на его руке.

Около двух часов ночи император позвал камердинера проводить визитершу. Тот увидел измученную женщину с еще более заплаканными глазами и закрывающую лицо платком.

Что произошло в эту первую любовную встречу? Об этом знают только двое: Наполеон и Мария Валевская. Однако существует письмо, написанное молодой камергершей своему мужу. Оно рассказывает о многом.