Сталки и компания

утацию.

– Наверное, такой линии и следует придерживаться с таким учеником, – ответил ректор.

И авгуры подмигнули друг другу.
* * *

Через несколько дней преподобный Джон появился в Пятой комнате.

– Почему вы раньше не появлялись, падре? – спросили они.

– Я наблюдал течение времени, сезоны, события, людей... и учеников, – ответил он. – Я доволен своим Десятым легионом. Приношу вам свою благодарность. Клуер сегодня утром вместо занятий бросался в классе чернильными шариками. Теперь пишет пятьдесят строк за... неслыханную наглость.

– Не вините нас, сэр, – ответил Жук. – Вы просили нас избавить его... от насилия. Это для малышни самое ужасное.

– Я знаю мальчиков старше его на пять лет, которые бросались чернильными шариками, Жук. Одного из них я не так давно в качестве наказания заставил писать двести строк. И кстати, мне сейчас пришло в голову: я до сих пор их так и не увидел.

– Да, где они, Турок? – спросил Жук, не моргнув глазом.

– А вам не кажется, падре, что Клуер стал аккуратнее? – перебил Сталки.

– Мы же известные реформаторы морали, – сказал Мактурк.

– Это все Сталки, но было забавно, – сказал Жук.

– Я заметил, что моральные реформы осуществляются в несколько этапов. Я же ведь говорил вам, что ваше влияние гораздо больше, чем влияние всех остальных учеников колледжа, если вы его используете.

– Это довольно утомительное занятие... в том виде, как мы это делаем. Потом, вы видите, Клуер в результате только обнаглел.

– Я имел в виду не Клуера; я думал о других... О других людях, Сталки.

– А, нас не очень волнуют другие люди, – сказал Мактурк. – Так?

– Но меня волнуют... Они-то меня с самого начала и волновали.

– Значит, вы знали, сэр?

Клуб дыма.

– Говорят, мальчишки воспитывают другу друга больше, чем можем или смеем мы. Если бы я только мог использовать хотя бы половину тех увещеваний, которые вы используете или не используете...

– С самыми благими намерениями. Помните о наших праведных мотивах, падре, – сказал Мактурк.

– Думаю, что я, наверно, мог бы уже томиться в байдфордской тюрьме. Так вот, цитируя ректора по поводу того небольшого инцидента, который мы решили забыть, меня поражает эта вопиющая несправедливость... Над чем смеетесь, вы, юные грешники? Разве не так? Я уйду, чтобы не слышать ваших воплей. Я пришел в этот притон беззакония с тем, чтобы спросить, не хочет ли кто-нибудь пойти со мной купаться в Пебблридж. Но мне кажется, вы не хотите.

– Как это не хотим?! Сейчас, падре-сахиб, мы только возьмем полотенца и nous sommes avec vous{[97]}!

ПРОДЛЕННЫЙ ДЕНЬ

Прошел всего месяц с начала осеннего семестра, когда приходящий старшеклассник Стеттсон подхватил дифтерит, и ректор очень рассердился. Он ограничил своим приказом разрешенную территорию (следы инфекции вели на близлежащую ферму), префекты должны были нещадно пороть всех нарушителей границ, и обещал, что лично будет следить за этим. Стеттсона, который лежал в карантине дома у матери, проклинали всеми возможными словами