Испытание Ричарда Феверела

Он должен был встретить невесту в церкви четверть двенадцатого. На часах его было без четверти десять. Пройдя под сенью этих высоких деревьев, он очутился возле источника, носившего имя некоего безвестного святого. Несколько человек пили из этого источника воду. Пышная дама поучала молодую девушку, которая в эту минуту подносила ко рту маленькую серебряную кружку и не скрывала своего отвращения перед этой животворною влагой.

– Пей, деточка! – настаивала она. – Это ведь еще только вторая. Я требую, чтобы, пока мы здесь, ты каждое утро пила по три полных кружки. Тебе с твоим малокровием железо необходимо.

– Знаешь что, мама, – возмутилась девушка, – это такая гадость. Меня от нее просто тошнит.

– Пей! – последовало резкое распоряжение. – Это еще что, вот попила бы ты немецкие воды, милая! Дай-ка, я попробую. – Она взяла кружку с водой и прикоснулась к ней губами. – Право же, по мне так это даже вкусно; во всяком случае, ничуть не противно. Попробуйте, пожалуйста, – сказала она, обращаясь к господину, который стоял ниже их и черпал воду.

Голос, несомненно относившийся к этой стороне Рубикона, ответил:

– Конечно, чего только не станешь делать ради дружбы; только я все же думаю, что если нас стошнит обоих, то особой радости это никому не доставит.

«Неужели же от родных так никуда и не скрыться?» – подумал Ричард, пораженный тем, что увидел.

Не приходилось сомневаться в том, что это были миссис Дорайя, Клара и Адриен. Все трое, у него под носом.

Прежде чем выпить столь полезную для ее здоровья жидкость, Клара подняла голову, желая убедиться, что ни один мужчина не окажется невольным свидетелем возможных последствий этого лечения – и первым, кого она увидела, был Ричард. Она едва не уронила кружку.

– Довольно разговоров, прошу тебя, пей! – настаивала миссис Дорайя.

– Мама! – задыхаясь от волнения, вскричала Клара. Ричард направился прямо к ним и с честью сдался в их руки, ибо о том чтобы скрыться не могло быть и речи. Миссис Дорайя поплыла ему навстречу:

– Мальчик мой! Дорогой мой Ричард! – Одно восклицание сменялось другим. Клара смущенно с ним поздоровалась. Адриен продолжал стоять поодаль.

– Подумать только, мы же собирались повидаться с тобой сегодня, Ричард, – сказала миссис Дорайя, широко улыбаясь, и тут же затараторила: – Нам не хватает еще одного кавалера. Это просто замечательно, что мы тебя встретили! Милый мой племянник! Да ты теперь настоящий мужчина. Есть уже и пушок на губе. Что же это привело тебя сюда в такую рань? Верно, стихи сочиняешь? Вот что, возьми-ка меня под руку, дитя мое… А ты, Клара, допивай скорее кружку и благодари своего кузена за то, что он избавил тебя от третьей. Когда мы бываем где-нибудь, где есть железистая вода, я всегда вожу ее к источнику, чтобы она пила перед завтраком. Вот и приходится для этого вставать спозаранку. Вот оно как, мальчик мой! Матерям всегда приходится идти на жертвы! Итак, ты целых две недели провел вдвоем со своим милейшим дядюшкой! Понимаю, как тебе было с ним весело! Бедняга Гиппиас! Каково же название его последней панацеи?

– Племянник! – Адриен повернул голову к говорившим. – По дозе племянника каждое утро и каждый вечер! С полной гарантией, что за месяц даже железное здоровье, и то не устоит.

Пока Адриен говорил, Ричард успел пожать ему руку.

– Ну как ты, Ричи?

– Ничего, все хорошо, – ответил Ричард.

– Право же, – продолжала его решительная тетушка, идя об руку с ним, меж тем как Адриен и Клара следовали за ними. – Никогда еще я не видела тебя таким красивым. У тебя что-то изменилось в лице… ну-ка, посмотри на меня… нечего краснеть. Ты стал настоящим Аполлоном. Этот синий глухой сюртук удивительно тебе идет. А эти перчатки и свободно завязанный галстук. У тебя безупречный вкус, и ты ни на кого не похож! И вместе с тем ни малейшей вычурности. Ты умеешь одеваться. А по тому, как человек одет, не меньше чем по другим признакам, можно судить о его благородном происхождении. Дитя мое… видишь, никак не могу отделаться от прежних привычек. Ты же был совершеннейшим мальчиком, когда я уехала, и вот теперь! Ты заметила, Клара, какая в нем произошла перемена? – спросила она, повернувшись к дочери вполоборота.

– Ричард отлично выглядит, мама, – ответила Клара, глядя на него и слегка прищурив глаза.

– Хотелось бы мне сказать это про тебя, детка. Возьми же меня под руку, Ричард. Ты что, испугался собственной тетки? Мне хочется немного к тебе привыкнуть. Не правда ли, как это приятно оказаться в это время года всем вместе в городе? Какое ты получишь удовольствие, когда мы все пойдем в Оперу! Остин, кажется, уже заказал кресла. Впрочем, можешь когда угодно пойти в ложу семейства Фори. Мы живем здесь у них совсем неподалеку отсюда. Пожалуй, несколько далековато; но им тут нравится. Я ведь всегда говорила: «Предоставьте ему больше свободы!» Остин в этом наконец убедился. Как, по-твоему, выглядит Клара?

Ей пришлось повторить свой вопрос. Тогда только Ричард окинул кузину беглым взглядом и сказал, что вид у нее неплохой.

– Бледная она! – вздохнула миссис Дорайя.

– Да, довольно бледная, тетя.

– Очень она выросла, не правда ли, Ричард?

– Действительно, она стала очень высокой, тетя.

– Немножко ей хотя бы стать порумянее, милый мой Ричард! Право же, я заставляю ее принимать столько железа, сколько она может вынести, а бледность все равно остается. Мне думается, что ей здесь скучновато без ее старого друга. Она так привыкла во всем слушать тебя, Ричард…

– А письмо Ралфа вы получили, тетя? – прервал ее Ричард.

– Что за нелепость! – Миссис Дорайя сдавила ему руку. – Мальчишество и больше ничего! Как это ты взялся передавать такое?

– Я убежден, что он ее любит, – серьезно сказал Ричард.

Нахмурившись, тетка пристально на него посмотрела.

– Дорогой мой Ричард, жизнь вся соткана из противоречий, – уже менее уверенно заметила она, а услыхав его смех, пожалуй, даже немного рассердилась. Ричард вышел из положения, сказав, что в словах ее много сходства с тем, что говорит его отец.

– Завтракаешь ты с нами, – с прежней безапелляционностью заявила она. – Семья Фори хочет с тобой познакомиться. Девочкам не терпится тебя увидать. Знаешь, ты же ведь здесь в некотором смысле зарекомендовал себя этой… – тут она сделала паузу, не добавив, какой, – Системой, по которой тебя воспитывали. Не обращай на это внимания. Что до меня, то, на мой взгляд, таким, каков ты сейчас, она может только гордиться. Ты должен отучиться робеть в присутствии молодых женщин, помни об этом! В присутствии пожилых робей, сколько хочешь. Вести себя в обществе мужчин ты умеешь. Вот и все, что ты должен знать из правил хорошего тона! Я уверена, что смогу гордиться тобой. Не так ли?

Миссис Дорайя вкрадчиво на него посмотрела.

Ричарда осенила счастливая мысль: он употребит остающиеся минуты на то, чтобы похлопотать за беднягу Ралфа; и, пока миссис Дорайя говорила, он вытащил часы посмотреть, сколько именно минут он может посвятить этому доброму делу.

– Прости, пожалуйста, – сказала миссис Дорайя, – но, выходит, ты все-таки плохо воспитан, мой дорогой. Ни разу еще мне не случалось видеть, чтобы, разговаривая со мной, мужчина вдруг стал смотреть на часы.

Ричард на это учтиво ответил, что у него на определенный час назначена встреча, а до этого времени он к ее услугам.

– Ти-та-та-ти! Ти-та-та-ти! – пропела игривая дама. – Раз уж ты мне попался, то я тебя не отпущу. Как бы не так! Я ведь все о тебе знаю. Какая все же нелепость, это пресловутое безразличие, которое так превозносит твой отец! Ну конечно же, тебе хотелось повидать свет! Заточить сильного здорового юношу в пустынном доме, без друзей, без общества, без всяких развлечений, кроме тех, которыми тешатся деревенские парни! Конечно же, тебе все стало безразлично. Да иначе и быть не могло! Только твой ум и высокая душа не дали тебе превратиться в беспутного мужлана… Где же остальные?

Клара и Адриен ускорили шаг и поравнялись с ними.