Санин

Санин сидел в стороне, в мягкой и зеленой тени липы, и спокойно смотрел на них.

— Однако нам пора, — наконец не выдержал Зарудин. Сам не зная почему, он чувствовал во всем, в смехе, в глазах, в дрожи пальцев Лиды, скрытые удары по лицу, и злоба к ней, ревность к Волошину и физическая тоска безвозвратной потери истомили его.

— Уже? — спросила Лида.

Волошин, сладко жмурясь, улыбался и тонким языком облизывал губы.

— Что делать… Виктору Сергеевичу, очевидно, нездоровится, — насмешливо, воображая себя победителем, сказал он.

Они стали прощаться. Когда Зарудин наклонился к руке Лиды, он вдруг шепнул:

— Прощай!

Он сам не знал, зачем это сделал, но никогда так не любил и не ненавидел Лиду, как в эту минуту. И в душе Лиды ответно что-то замерло и задрожало, в желании расстаться с грустной и нежной благодарностью за пережитые вместе наслаждения, без всяких местей, злоб и ненавистей. Но она подавила это чувство и ответила безжалостно громко:

— Прощайте!.. Счастливого пути. Павел Львович, не забывать!

Слышно было, как Волошин, нарочно громче, чем нужно, сказал:

— Вот женщина, она опьяняет, как шампанское!..

Они ушли, а когда шаги их стихли, Лида села в качалку, но совсем не так, как прежде, а сгорбившись и вся дрожа. Тихие, какие-то особенно трогательные, девические слезы полились у нее по лицу. И почему-то Санину припомнился трогательно-задумчивый образ русской девушки, с ее пышной косой, безотрадной жизнью и кисейным рукавом, которым она тайком где-нибудь но весне, над обрывом разлива, утирала свои слезы. И то, что этот старинный наивный образ был совсем не свойствен обычной Лиде, с ее модными высокими прическами и изящными кружевными платьями, особенно было трогательно и жалко.

— Ну, что ты! — сказал Санин, подходя и беря ее за руку.

— Оставь… какая ужасная штука жизнь… — выговорила Лида и наклонилась к самым коленям, закрыв лицо руками. Мягкая коса тихо свернулась через плечо и упала вниз.

— Тьфу! — сердито сказал Санин, — стал бы я из-за таких пустяков!..

— Неужели нет… других, лучших людей! — опять проговорила Лида.

— Конечно, нет, улыбнулся Санин, — человек гадок по природе… Не жди от него ничего хорошего и тогда то дурное, что он будет делать, не будет причинять тебе горя…

Лида подняла голову и посмотрела на него заплаканными красивыми глазами.

— А ты не ждешь? — спокойнее и задумчивее спросила она.

— Конечно, нет, — отвечал Санин, — я живу один…