Наследник имения Редклиф. Том первый

— Ну, что мнѣ съ нимъ дѣлать? повторилъ Чарльзъ про себя. Стоитъ ли мнѣ его хлѣбомъ кормить, если онъ будетъ весь свой вѣкъ молчать? Начитанъ онъ, какъ видно, больше, чѣмъ самъ Филиппъ; держали его дома точно пуританина. Нѣтъ, ужъ лучше мнѣ махнуть на него рукой! — и больной принялся за чтеніе, стараясь отвлечь свое вниманіе отъ Гэя. Не тутъ то было. Лицо мальчика такъ и притягивало къ себѣ.

— Экая тоска! оторваться отъ него не могу, съ досадой ворчалъ Чарльзъ. Не идетъ это спокойствіе къ его загорѣлой физіономіи; да и глаза то у него смахиваютъ на родовые Рэдклифскіе.

Въ эту минуту мистриссъ Эдмонстонъ вошла въ комнату и, видя, что гость не занятъ, предложила ему поиграть въ шахматы съ Чэрльзомъ. Больной сдѣлалъ гримасу, чтобы дать ей понять, что имъ обоимъ не до игры; но мать привыкла устраивать для него развлеченія, даже противъ его воли, и не обратила на это вниманія. Чарльзъ былъ искусный шахматный игрокъ и рѣдко находилъ себѣ соперника, равнаго по силамъ; къ удивленію своему, онъ встрѣтилъ въ Гэѣ очень опаснаго противника. Смѣлые ходы, неожиданныя нападенія заставили Чарльза играть осторожно, чтобы не получить матъ. Дурное расположеніе духа исчезло, онъ былъ въ восторгѣ, что напалъ на искуснаго игрока, и съ этихъ поръ каждое утро или вечеръ Чарльзъ и Гэй бились въ шахматы. Послѣдній, повидимому, не былъ большой охотникъ до нихъ, но игралъ изъ угожденія больному.

Когда Гэй былъ свободенъ, онъ читалъ или гулялъ по полямъ одинъ.

Любимымъ его мѣстомъ была ниша въ окнѣ гостиной, гдѣ онъ сидѣлъ пріютившись съ книгой. Оттуда онъ наблюдалъ за молодыми дѣвушками, которыя занимались каждая своимъ дѣломъ, а чаще всего уборкою книгъ на случай, еслибы домашнему деспоту Чарльзу вздумалось потребовать одну изъ нихъ, Лора и Эмми играли на фортепіано и пѣли; старшая сестра была съ большимъ талантомъ. Разъ какъ то вскорѣ по пріѣздѣ Гэя, обѣ онѣ пѣли дуэтъ. Гэй подошелъ къ роялю и подтянулъ такимъ груднымъ, звучнымъ теноромъ, что Лора повернулась къ нему невольно и съ удивленіемъ воскликнула:

— Боже мой! да вы лучше насъ поете?

Онъ весь вспыхнулъ:- извините, сказалъ онъ, я не могу выдержать. Меня никогда не учили музыкѣ.

— Въ самомъ дѣлѣ! недовѣрчиво спросила она.

— Увѣряю васъ, я понятія о нотахъ не имѣю.

— Ну, славное же у васъ ухо! Попробуемъ сначала.

Сестры пришли въ восторгъ, а Гэй весело улыбался, какъ человѣкъ, не знавшій, что у него былъ скрытый талантъ. Лора и мать ея посовѣтовали ему заняться пѣніемъ. Гэй вообще началъ возбуждать сильную симпатію въ новой своей семьѣ. Его нѣжная предупредительность къ больному Чарлзу, молчаливая скорбь по умершемъ дѣдѣ придавали ему чрезвычаііно много цѣны въ глазахъ Эдмонстоновъ.

Однажды, въ воскресенье, часу въ шестомъ вечера мистриссъ Эдмонстонъ вошла въ гостиную и застала тамъ Гэя, который сидѣлъ одинъ подлѣ камина, съ собакою у ногъ. При видѣ ее онъ вскочилъ.

— Неужели вы сидѣли въ темнотѣ, все это время? спросила она.

— Мнѣ не нужно свѣчей, — отвѣчалъ Гэй, вздохнувъ очень тяжело. Она пошевелила щипцами огонь въ каминѣ и замѣтила, что лицо у него все заплакано.

— Воскресныя сумерки самое пріятное время для думъ, — сказала добрая мистриссъ Эдмонстонъ, не зная, съ чего начать.

— Да, — отвѣчалъ Гэй:- какъ я подумаю, что было со мной нѣсколько воскресеній тому назадъ…… и онъ замолчалъ.

— Бѣдный вы мой! вы совсѣмъ не были приготовлены къ смерти дѣда?

— Совсѣмъ не былъ приготовленъ. Въ день самой смерти онъ занимался съ Мэркгамомъ и никогда не чувствовалъ себѣ такъ хорошо, какъ въ это утро.

— Вы были при немъ, когда съ нимъ сдѣлался ударъ? спросила мистриссъ Эдмонстонъ, замѣтивъ, что ему легче дѣлается, когда его заставляютъ разговориться.

— Нѣтъ, меня тутъ не было. Это случилось передъ обѣдомъ. Я ходилъ на охоту и, вернувшись домой, пошелъ къ нему въ библіотеку, чтобы отдать отчетъ, гдѣ я былъ. Онъ казался здоровымъ, разговаривалъ со мною; я ничего не замѣтилъ, тѣмъ болѣе, что въ комнатѣ было темно. Побѣжалъ одѣваться, не прошло десяти минутъ, прихожу назадъ, а онъ лежитъ навзничь въ креслѣ. Мнѣ показалось что-то странное — звоню — прибѣгаетъ Арно, и тутъ я узналъ, въ чемъ дѣло. Голосъ Гэя оборвался.

— Приходилъ онъ въ себя послѣ этого?

— Да. Ему пустили кровь, и онъ очнулся. Говорить и двигаться онъ не могъ, только смотрѣлъ на меня. Боже мой! забыть его взгляда не могу. Гэй залился слезами. Мистриссъ Эдмонстонъ невольно заплакала.

— Нѣтъ ничего мудренаго, что онъ съумѣлъ васъ привязать къ себѣ такъ сильно, — сказала она немного погодя.

— Еще бы! Онъ былъ для меня всѣмъ, съ тѣхъ поръ какъ я себя помню. Я при немъ забывалъ, что у меня были родители. Всѣ мои прихоти, всѣ желанія, все онъ исполнялъ. Какъ онъ берегъ меня, заботился обо мнѣ, переносилъ всѣ мои выходки — я вамъ разсказать даже не съумѣю!

— Вы еще болѣе оцѣните любовь покойнаго, когда пройдетъ первый порывъ скорби, — кротко замѣтила она.

— То то, что я никогда не умѣлъ цѣнить ее! воскликнулъ Гэй. Я былъ нетерпѣливъ, капризенъ, шалилъ, не думая никогда о его спокойствіи. Дорого бы я далъ, чтобы вернуть прошлое.

— Это всегда такъ кажется, когда теряешь близкаго человика; но вы не можете не радоваться при мысли, что для дѣдушки вы составляли все счастіе.

— Это вамъ, люди насказали? Не вѣрьте имъ, прошу васъ. Я не стою, чтобы меня хвалили…

Мистриссъ Эдмонстонъ вздумала было его уговаривать, но напрасно.

— У меня есть до васъ большая просьба, — сказалъ онъ, вдругъ перемѣнивь тонъ. — Вы знаете, я круглый сирота, на себя самого надѣяться — я не могу. Наставляйте меня, позвольте мнѣ съ вами быть откровеннымъ; говорите мнѣ прямо, какъ Чарльзу, если я въ чемъ-нибудь провинюсь. Это будетъ великая милость съ вашей стороны; я ее еще не заслужилъ, но ради дѣдушки — не отказывайте въ моей просьбѣ!

Она молча протянула руку и со слезами на глазахъ отвѣтила:- Даю вамъ слово исполнить ее, если встрѣтится надобность.

— Удерживайте меня отъ вспыльчивости; пожалуйста, браните меня каждый разъ, если замѣтите, что я далъ волю своему дурному характеру. Вы не можете себѣ представить, какъ мнѣ даже теперь легко, что я высказался передъ вами.

— Хорошо, Гэй, но зачѣмъ вы называете себя сиротой? Вы теперь членъ нашей семьи.

— Да, съ тѣхъ поръ какъ вы дали слово взять меня подъ свое покровительство, — и онъ улыбнулся такой улыбкой, что мистриссъ Эдмонстонъ была поражена красотой мальчика. Изъ-за одной этой улыбки можно было отдать ему все сердце.

— Вѣдь вы мнѣ племянникъ, — ласково сказала она. Мнѣ объ васъ много разсказывалъ покойный братъ.

— Архидіаконъ Морвиль? какъ же! я его хорошо помню. Онъ меня очень любилъ.

— Вотъ если бы вы — она запнулась — сошлись съ — Филиппомъ, онъ очень похожъ на своего отца.

— Я чрезвычайно радъ, что его полкъ стоитъ такъ близко. Мнѣ бы хотѣлось покороче съ нимъ познакомиться.

— Вѣдь вы его и прежде видѣли въ Рэдклифѣ. Онъ ѣзжалъ къ дѣдушкѣ.

— Да, — возразилъ Гэй, весь вспыхнувъ:- но я тогда былъ шалуномъ — мальчишкой. Я буду радъ теперь съ нимъ встрѣтиться. Какая у него величественная наружность!

— Мы имъ всѣ гордимся, — замѣтила мистриссъ Эдмонстонъ съ улыбкой. Съ самаго дня своего рожденія Филиппъ не доставлялъ своей семьѣ ничего, кромѣ радости. Въ залѣ послышался стукъ костылей Чарльза. Они оба мгновенно замолчали. Гэй бросился помогать больному, когда тотъ началъ садиться на диванъ и затѣмъ, не говоря ни слова, убѣжалъ наверхъ.

— Мама, кажется у васъ было tête-à-tête съ молчальникомъ? саркастически замѣтилъ Чарльзъ.

— Ты не стоишь, чтобы я съ тобой говорила объ немъ, — отвѣчала мать и вышла изъ комнаты.

— Гмъ! проворчалъ больной, оставшись одинъ. Это значитъ, что матушка изволила принять его подъ свое покровитольство. Зная мою антипатію ко всякаго рода героямъ, она предпочитаетъ молчать, чтобы не возбуждать между нами антагонизма. Ну, чтожъ? мнѣ бы только избавиться отъ гимновъ, которые они всѣ поютъ Филиппу; пусть бы Гэй затеръ его немного; не мѣшаетъ. Малый то онъ, кажется, такъ себѣ, неважный, объ немъ много и толковать не стоитъ. Вотъ только глаза его соколиные меня смущаютъ; даромъ ихъ природа человѣку не даетъ.