Сталки и компания

говоришь?

– Ты, похоже, немного расстроен, – сказал Мактурк. – Непростая работа – следить за поддержанием чести класса, да? Ну что, разбираете весь этот кавардак?

– Послушай, – сказал Харрисон, надеясь на сиюминутную похвалу. – Мы посоветовали Прауту вернуть вас назад в комнату.

– Вот это да! А что это вы за птицы, чтобы вмешиваться в наши отношения с преподавателем? Ей-богу, вы оба все время нам надоедаете, и надоедаете очень сильно. Конечно, мы не знаем, насколько вы злоупотребляете своим положением, чтобы настроить нас против мистера Праута, но когда вы специально останавливаете меня, чтобы сообщить, что вы договорились с Праутом... тайно... за нашей спиной... я... На самом деле даже не знаю, что мы должны делать после этого.

– Это ужасно несправедливо! – воскликнул Крей.

– Да, – длинное худое лицо Мактурка приобрело выражение необыкновенной торжественности. – Какого черта! Староста это одно, а учитель другое, но вы, кажется, решили это все объединить. Вы советуете то, вы советуете это! Вы указываете, как и когда нам вернуться в свою комнату!

– Но... но... мы думали, вы будете довольны, Турок. Мы правда так думали. Ты же знаешь, вам там намного удобнее, – Харрисон чуть не плакал.

Мактурк отвернулся, стараясь скрыть свои эмоции.

– Они готовы! – он разыскал Сталки и Жука в кладовке. – Они сломлены! Они просили Топтуна позволить нам вернуться в пятую комнату! Бедняжки! Просто бедняжки!

– Это оливковая ветвь, – прокомментировал Сталки. – Это, ей-богу, белый флаг. Подумайте, мы совершенно сбили их с панталыку.

В этот день, сразу же после чаепития, Праут послал за ними, чтобы сообщить, что если они решили погубить свое будущее пренебрежительным отношением к учебе, то это полностью их личное дело. Однако он хотел бы, чтобы они поняли, что он ни одного часа не намерен терпеть их в классе. Лично он и думать не хочет о том, сколько времени ему понадобится, чтобы уничтожить следы их пагубного влияния. Насколько далеко Жук зашел в потакании порочным юношеским фантазиям, он выяснит позже, и Жук может быть уверен, что если Праут обнаружит последствия разъедающего души порока...

– Последствия чего? – спросил Жук на этот раз действительно искренне удивленный, и Мактурк тихо пнул его по лодыжке, чтобы Жук не втягивался в разговор с Праутом.

А Жук, продолжал педагог, прекрасно понимает, что имеется в виду. Дурным и недолгими оказалось то время, когда они были под его присмотром, и поскольку он является in loco parentis для их еще не затронутых разложением товарищей, то он обязан предостеречь их. Возврат ключа от комнаты завершил церемонию.

– А что это за «последствия разъедающего души порока»? – спросил Жук на лестнице.

– Я еще не встречал такого болвана как ты: с чего ты стал оправдываться? – сказал Мактурк. – Надеюсь, что я хорошо тебя пнул. Почему ты позволяешь любому человеку втянуть себя в чужие проблемы?

– Плевать на это! Я каким-то образом его задел, сам того не зная. Если бы я догадался раньше, я, может быть,