Наследник имения Редклиф. Том первый

— Какъ противъ? Я всегда считалъ, что онъ любитъ дамское общество. Ты сама же мнѣ разсказывала, какъ онъ радовался, собираясь на первый балъ.

— Тогда онъ былъ двумя годами моложе, да и самый балъ былъ для него новостью. У него въ характерѣ есть что-то оригинальное, непонятное для другихъ. Такъ, напримѣръ, на одномъ вечерѣ заговорили о какомъ-то молодомъ человѣкѣ, который увезъ свою невѣсту; всѣ начали подшучивать надъ этимъ происшествіемъ. Я сидѣла подлѣ сэръ Гэя и наблюдала за нимъ; онъ не только не улыбнулся, а напротивъ, на лицѣ его выразилось живѣйшее страданіе и, нагнувшись ко мнѣ, онъ сказалъ въ полголоса:

— Напрасно всѣ они смѣются надъ этимъ.

— Да, — замѣтилъ мистеръ Россъ:- у него въ характерѣ какая-то смѣсь веселости и серьезнаго.

— Ну, вотъ, когда у мистриссъ Браунлау гостили племянницы, она начала давать музыкальные вечера и безпрестанно приглашала къ себѣ сэръ Гэя. Сначала мистриссъ Эдмонстонъ сама его туда посылала. Онъ ѣздилъ съ удовольствіемъ, но впослѣдствіи, увидавъ, что эти частыя посѣщенія отнимаютъ у него пропасть времени, а главное, что тонъ этихъ вечеровъ не очень приличенъ, онъ началъ уклоняться; мистриссъ Эдмонстонъ приписывала это его дикости и привычкѣ сидѣть дома; она какъ-то разъ отправилась къ мистриссъ Браунлау сама и убѣдилась, что дамы такъ вѣшаются ему на шею и дотого ужъ надоѣдаютъ ему своими восторгами, когда онъ начинаетъ пѣть, что она сама рада была уѣхать, и очень сожалѣла, зачѣмъ поставила его въ такое непріятное положеніе.

— Спасибо, Мэри! я очень радъ, что узнали правду, — сказалъ отецъ. — Мнѣ Филиппъ Морвиль иначе это передавалъ.

— Капитанъ Морвиль всегда ищетъ случая придраться къ сэръ Гэю. Это не то, что Чарльзъ.

— Какъ Чарльзъ-то Эдмонстонъ исправился! Никогда больше не жалуется на судьбу, не злословитъ другихъ. Постоянно занятъ дѣломъ, — сказалъ мистеръ Россъ.

— Да; онъ самъ учится и Эмми пріучаетъ къ тому же. Когда гувернантку отпустили, мы всѣ думали, что Эмми ровно ничѣмъ не станетъ заниматься, а будетъ только исполнять прихоти больнаго, да рѣзвиться. Съ тѣхъ поръ, какъ Чарльзъ измѣнилъ свой образъ жизни, она видимо развилась. Вы, можетъ быть, не замѣчаете этого, потому что, по наружности, она такая же шалунья-кошка, но на дѣлѣ она совсѣмъ другая.

— Славная она дѣвочка. Ей, какъ кажется, не вредно позднее развитіе, — замѣтилъ отецъ.

— Обѣ сестры въ этомъ отношеніи представляютъ сильный контрастъ, — сказала Мэри. Лора, по наружности, гораздо старше Эмми, никто не повѣритъ, чтобы между ними былъ всего одинъ годъ разницы. Ну, кто Лорѣ дастъ 20 лѣтъ? Вѣдь она глядитъ 25-ти-лѣтней дѣвушкой. Мнѣ сда*тся, что она черезчуръ много занимается. Однако, папа, обѣдъ кончился, а я разговорилась; пора идти.

Отецъ и дочь простились, и Мэри весело пустилась въ путь. Войдя въ рощу, примыкавшую къ дому мистера Эдмонстонъ, она услыхала голоса и отрывки старинной пѣсни, которую пѣлъ свѣжій, чистый голосъ:

Раздался громкій смѣхъ, и на поворотѣ аллеи показались Гэй, Эмми и Шарлотта, занятые прививкою кустовъ дикаго шиповника.

Въ эти два года Гэй мало перемѣнился, онъ не выросъ и даже не пополнѣлъ. Мэри видѣла, что онъ стоя на колѣняхъ, проворно дѣлаетъ насѣчки своимъ садовымъ ножемъ на тѣхъ вѣткахъ, которыя были потолще и посвѣжѣе. Эмми подавала ему черенки розъ, а Шарлотта, въ вѣнкѣ изъ полевыхъ цвѣтовъ на шляпкѣ, приготовляла лычки для перевязыванья вѣтокъ и суетясь безпрестанно путалась въ колючемъ шиповникѣ.

— А вотъ идетъ и наша монашенка въ сѣрой рясѣ, - закричалъ Гэй, увидавъ Мэри, приближавшуюся къ нимъ, въ скромномъ сѣромъ платьѣ. — Она подтвердитъ мою пѣсню, Эмми!

— Мэри, смотрите, чѣмъ мы занимаемся, — сказала Шарлотта. — Прививаемъ розы изъ Рэдклифа къ шиповнику. Нашъ Маркгэмъ выслалъ лучшіе сорта изъ оранжерей Гэя.

— Нѣтъ, эти розы не изъ парка, у насъ нѣтъ такой роскоши, — возразилъ Гэй. — Маркгэмъ самъ большой цвѣтоводъ: эти черенки отъ него.

— Неужели вы перерѣжете весь этотъ чудесный шиповникъ? спросила Мэри.

— Не правда ли, какъ жаль! — сказала Эмми. — Но что-жъ дѣлать? Въ саду всѣ кусты уже привиты, а эти мы пересадимъ въ цвѣтникъ осенью.

— Она все это время утѣшала себя мыслью, — замѣтилъ Гэй: — что шиповнику лучше будетъ въ цвѣтникѣ, чѣмъ въ лѣсу.

— Впрочемъ, я до сихъ поръ сомнѣваюсь, — продолжала Эмми:- чтобы крупныя центифоліи были красивѣе, чѣмъ пурпуровые цвѣты шиповника и бутоны его съ длинными ушками.

— Теперь, я понимаю, зачѣмъ сэръ Гэй пѣлъ тебѣ пѣсню о сломанномъ цвѣткѣ, Эмми, — замѣтила Мэри. Тебѣ, видно, очень жаль бѣднаго шиповника. Однако не бросайте своего дѣла, я посмотрю, каково-то вы умѣете прививать; вѣдь я въ этомъ дѣлѣ толкъ знаю.

— Намъ остается сдѣлать еще два прививка, — сказалъ Гэй, и руки его живо заработали. Мэри полюбовалась, съ какой быстротой онъ дѣлалъ глубокіе надрѣзы въ зеленой корѣ ствола и, вложивъ туда, очснь осторожно, маленькій черенокъ, крѣпко перевязывалъ его ватой и тонкимъ лычкомъ.

— А гдѣ всѣ ваши? спросила Мэри.

— Папа повезъ Чарльза кататься, — отвѣчала Эмми: — а мама съ Лорой и Эвелиной читаютъ и работаютъ на лугу. Эвѣ лучше, но она еще слаба и по солнцу гулять не можетъ.

Мэри заговорила о предстоящемъ школьномъ праздникѣ.

— Гэй! неужели вы уѣдете до него? — воскликнула Шарлотта. — Вѣдь вотъ вы какой гадкій! Всѣхъ насъ промѣняли на свою несносную математику!

— А когда у васъ праздникъ назначенъ? — спросилъ Гэй.

— Черезъ недѣлю въ четвергъ, — отвѣчала Мэри. — Вы, впрочемъ, не воображайте, чтобы у насъ готовилось что-нибудь необыкновенное, сэръ Гэй.

— Гэй! неужели вы уѣдете? повторила умоляющимъ тономъ Эмми.

— Не думаю. Я могу остаться до пятницы. Благодарю за приглашеніе, миссъ Россъ. Я очень люблю такія зрѣлища. Ну, Эмми, — прибавилъ онъ весело:- прививка готова, теперь нужно досчечку съ надписью привязать.

— И прекрасно! — воскликнула та. — Мэри, погляди, какъ отлично налитографировано названіе розы, это Гэй сдѣлалъ, не смотря на то, что онъ пишетъ предурно. «Семь сестеръ» зовутъ эту розу. Растите же, милыя, — заключила молодая дѣвушка, обращаясь къ цвѣтамъ:- осенью мы придемъ за вами и пересадимъ васъ къ себѣ поближе!

Гэй началъ собирать граблями обрѣзанныя вѣтви и сложилъ ихъ въ кучу, чтобы приказать потомъ убрать, а барышни направились къ дому.

— Гэй нынѣшній годъ уѣдетъ отъ насъ до конца каникулъ, — разсказывала Эмми своей подругѣ. — Онъ условился съ нѣсколькими товарищами приготовлиться къ экзамену вмѣстѣ, подъ руководствомъ одного хорошаго своего знакомаго, мистера Уэльвуда.

— Куда-жъ они отправятся? — спросила Мэри.

— Еще не рѣшено. Гэй предлагалъ поселиться на это время на берегу моря, а Филиппъ совѣтуетъ нанять очень уединенную ферму въ Стэйльгурстскомъ приходѣ, какъ разъ между Сентъ-Мильдредомъ и Стэйльгурстомъ, въ самомъ тихомъ мѣстѣ. Гэй, узнавъ, что для мистера Уэльвуда эта ферма будетъ очень удобна, потому что у того есть знакомство въ Сентъ-Мильдредѣ, зараьѣе согласился ее нанять. На дняхъ вопросъ будетъ окончательно рѣшенъ.

Выбравшись на лугъ, онѣ увидали трехъ дамъ, сидѣвшихъ подъ акаціями. Лора постарѣла, но не подурнѣла въ эти два года. Напротивъ того, она замѣтно пополнѣла и сдѣлалась свѣжѣе, чѣмъ была, но въ темно-синихъ глазахъ ея свѣтилось что-то задумчивое, а на лбу лежала глубокая складка. Это была уже не дѣвушка, а зрѣлая женщина по развитію.

Всѣ они заговорили о школьномъ праздникѣ.

— Церковная служба кончится въ четыре часа, — говорила Мэри: — затѣмъ, дѣтямъ подадутъ чай на дворѣ, передъ школой, а гости будутъ пить его въ саду; потомъ начнутся дѣтскія игры, въ которыхъ могутъ участвовать и приглашенныя.