Гулящая

ясно сипела.

14

На дворе стояла ненастная осенняя погода: дождь да грязь, грязь да дождь. Небо заволокло непроглядными тучами, с земли поднимался густой туман и застилал свет осеннего дня, мгла стояла над землей, и люди в мутном свете сновали, как мрачные тени.

Вечерело. Черная ночь спустилась на землю. В домах зажигались огни, на улицах вспыхивали фонари. Тусклыми желтыми пятнами трепетал их свет в непроницаемом ночном мраке, еле-еле озаряя круг под самым фонарем. За пределами этого желтого круга все тонуло в непроглядной тьме. Слышно было, как прохожий тяжело шлепает по непролазной грязи, проклиная дождь и непогодь. Все торопились по домам, все искали приюта, прятались по теплым углам. Одни извозчики громыхали по опустевшим улицам, выкрикивая охрипшими от непогоды голосами: "Подавать? Подавать?" Никто их не окликал, эхо не разносило глухого крика, и они от тоски все переезжали с места на место.

Несмотря на такое ненастье и грязь, земский съезд никогда еще не был так многолюден, как в эту пору. Земская управа, как костер, сверху донизу пылала огнями. Во всех комнатах и коридорах полно гласных; они то снуют взад и вперед, то собираются кучками, то снова расходятся. Тут и светлейшие князья, и большие баре, и богатые купцы, и наш брат, серая свитка... Слово за слово - целое море слов, шум и гам стоит на съезде, как в улье перед вылетом роя.

Зачем же собрались они все сюда, на какой совет съехались из ближних и дальних уездов и мест? Войдемте, послушаем.

Давно уже звонит председательский звонок, сзывая гласных, которые разбрелись по всем углам и, разбившись на кучки, ведут шумный разговор.

- Господа! Прошу занять места! - кричит председатель, устав звонить. Немного погодя он опять звонит.

- Слышите, звонок! Будет... довольно! - раздаются отдельные голоса. Кое-кто из тузов отходит от кучек и направляется на места, меж тем как юркие дельцы все еще размахивают руками, с жаром доказывая что-то своим собеседникам, седые бородачи, рассыпавшись по залу, сквозь очки озирают кучки гласных, а толстопузые купцы, стоя у дверей, пыхтят и утираются красными платками. Одни только серые свитки, сбившись толпой в углу у стенки, смиренно стоят, понуря головы, словно обвиняемые, которых сейчас начнут судить.

- Господа! Прошу занять места! Нам еще предстоит рассмотреть много вопросов...- снова кричит председатель.

- Слышите? Слышите? - И все бросились на места. Говор, скрип сапог, скрип сапог и говор... Среди этого глухого шума только звонок, как маленькая собачонка, заливается пронзительно и тонко.

Но вот гласные уселись. Звонок умолкает. Тишина, только изредка по залу пробежит неясный шепот.

- Господа! - начал председатель.- Теперь нам предстоит рассмотреть вопрос о растрате бывшим членом управы Колесником двадцати тысяч земских денег. Прошу вашего внимания. Вопрос о растрате столь значительной суммы уже сам по себе представляется довольно серьезным, но серьезность его усложняется еще тем печальным обстоятельством, что,