Гулящая

- спросил Кныш. Она рассказала о своей жизни в Куте.

- Ну, навряд,- сказал он.

- Что же они сделают с Кутом?

- Продадут, и все.

Христе стало жаль и Колесника, и Кирила, и слобожан. Она и сама немало потрудилась, пока довела дело до мировой. И вот теперь все ее труды пропали даром.

Чтобы не кипела в сердце досада, она за обедом наклюкалась и легла спать.

Вечером Кныш принес другую новость.

- А знаешь, кого выбрали на место Колесника?

- Кого?

- Земляка, Рубца!

- Рубца! - воскликнула Христя.- Я у него когда-то служила.

Только теперь вспомнил Кныш, где он ее раньше видел.

- Так ты не миновала рук Проценко?

- Нет! Чтоб он пропал! И теперь липнет как встретит.

- О, он вашу сестру любит, не дает спуска.

- А где теперь Довбня? - помолчав, спросила Христя.

По шинкам шляется. Как-то у меня в холодной ночевал.

- За что?

- Пьяного нашли под забором.

- Хотелось бы мне повидать его.

- А что, и с ним зналась?

- Я жила у них, когда ушла от Рубца. Он хороший человек, а жена его, хоть и старая моя подруга, злая баба. Когда мы с Колесником уезжали из Кута, я забегала к ней. В хибарке живет, с солдатом, рада, что от мужа избавилась... На что же он живет?

- Кто?

- Да Довбня.

- А черт его знает. Днем около суда шатается. Поймает мужика, настрочит ему прошение - вот и есть на выпивку.

- А нам хорошо, у нас даровая,- улыбнулась Христя.- Пей - и пьян никогда не будешь.

- О, да ты шельма! - сказал Кныш, заметив лукавую улыбку в ее глазах.

- Я не шельма, я шельмочка! - игриво возразила она.

Кныш залился веселым смехом.

- Знаешь, что, Христя? Меня, может, скоро переведут на другое место. Поедешь со мной?

- Куда?

- Еще не знаю. Может, и в N.

- Туда я ни за что не поеду.

- Почему?

- Там все знакомые люди. Из деревни приедут - узнают.

- А тебе что?

- Ничего. Только я туда не поеду.

- Ну, а в другое место?

- Отсюда никуда не хочу. Я бы одного хотела: пристройте меня куда-нибудь.

- Куда же мне тебя пристроить?

- Куда-нибудь в гостиницу. Скажите какому-нибудь хозяину, чтобы дал мне номер.

- А платить кто будет?

- Свет не без добрых людей,- со вздохом ответила Христя.

- Гуляй, значит?

- Что же мне больше делать? - чуть не плача, сказала Христя.- Другие хуже меня, да у них все есть. Только я одна такая глупая, что до сих пор ничего не нажила.

Разговор на некоторое время оборвался. Христя сидела, понурившись, Кныш широкими шагами ходил по комнате.

- Худое ты задумала,- сказал он, помолчав.- Тебе со мной будет лучше. То беготня, беспокойство, а то была бы ты у меня хозяйкой дома.

- Была уж я такой хозяйкой,- снова вздохнув, сказала она.

- Как хочешь. Я тебя не держу. Говорю тебе только - тебе же хуже будет.

- Хуже, чем есть, не будет.

В этот день они больше не говорили. Кныш бегал по делам, а Христя, сидя дома, думала про свою участь. Господи! До чего она дошла! До чего довели ее добрые люди