Жук <br />(Том II)

Это произошло более трех лет назад. Дело так и не раскрыли. Но я несколько раз сталкивался с мелкими происшествиями, заставившими меня поверить, что ужасная история, рассказанная убитым египтянином, была хотя бы частично правдива. Невольно я задумывался, не продолжают ли по сей день исчезать люди и не попадают ли и сейчас на тот проклятый алтарь женщины одного со мной народа. И вот ко мне пришел Пол Лессинхэм, всемирно известный политик, человек незаурядного ума и бесспорной честности, и невольно подтвердил все худшие подозрения!

Я более не сомневался в том, что создание, известное нам как Араб, хотя арабского в нем не больше, чем во мне, и, конечно, носящее иное имя, чем Мохамед эль-Кер, является посланником логовища демонов. Но зачем оно прибыло в Англию, оставалось загадкой. Не исключено, что одной его целью было телесное и духовное уничтожение Пола Лессинхэма, а другой — поиск новых жертв для многовекового жертвоприношения. Я пребывал в убеждении, что последнее объясняет причину исчезновения мисс Линдон. Безусловно, ее похититель, это воплощение зла, уготовал ей участь подвергнуться всем ужаснейшим мукам, описанным в свидетельствах, и быть сожженной заживо средь победных воплей языческих дьяволов. И, конечно же, негодяй, понимая, что его вот-вот настигнут, сейчас беснуется, рвет и мечет и не остановится ни перед чем, лишь бы вывезти бедняжку из Англии.

Мой интерес к делу давно уже вышел за рамки профессионального. Кровь моя закипала от одной мысли о том, что такая женщина, как мисс Линдон, попала во власть чудовища. Могу смело заявить, что на протяжении всего расследования я совсем не думал о плате или благодарности. Для меня стало бы лучшей наградой само участие в спасении несчастной девушки и уничтожении ее кошмарного обидчика.

Не всегда человек, даже в делах сугубо профессиональных, следует исключительно профессиональным целям.

Кэб замедлил движение. Из люка наверху раздался голос извозчика:

— Коммершиал-роуд, сэр. Где вас высадить?

— Едем в полицейский участок Лаймхауса.

Он довез нас до места. Я подошел к окошку и обратился к дежурному инспектору.

— Меня зовут мистер Чэмпнелл. Вы получали сегодня вечером какие-либо известия от Скотланд-Ярда об интересующем меня деле?

— Вы о деле араба? Полчаса назад нам позвонили.

— Скотланд-Ярду известно, что власти с Воксхоллского вокзала передали определенные сведения. Можете ли вы сказать: люди из вашего подразделения видели этого человека?

Я протянул инспектору «доклад» из Воксхолла. Его ответ был лаконичен:

— Я спрошу.

Он прошел внутрь участка, унося с собой бумагу.

— Прощеньица просим, сэр, но о каком таком арабе вы говорили с инспектором?

Вопрос задал джентльмен, безусловно принадлежащий к классу босяков. Он восседал на скамье, а рядом маячил полицейский, как я понял, специально приставленный присматривать за ним.

— Почему вы спрашиваете?

— Прощеньица просим, сэр, но я своими глазами видал араба с час назад; ни дать ни взять, гляделся он арабом.

— Как именно он выглядел?

— Описать-то я его навряд сумею, сэр, потому как разглядеть я его не разглядел, однако на башке он тащил славненький такой тюк… Вот как оно было. Выворачиваю я из-за угла, а он идет мимо, не приметил я его, покуда сам на него не выскочил да лоб в лоб случайно не влетел — ух ты ж! — он мне как врезал, вроде ничего не сделал, а я уже навзничь посередь дороги валялся. Я очухаться не успел, как он уже на другом конце улицы оказался. Если б он меня не вырубил, я бы мигом за ним припустил, точно вам говорю!.. я б его спросил, что там о себе такое думает, вот только, когда в себя сызнова пришел, его уж и след простыл!

— Вы уверены, что на голове он нес тюк?

— Вот это уж я особым образом заприметил.

— Как давно, вы говорите, это случилось? И где?

— Около часа назад… может, чуток раньше или чуток позже.

— Он был один?

— Кажись, шел за ним какой-то тип, вроде того — припоминаю, по пятам за ним тащился паренек, уж не знаю, чего ему там понадобилось, но что шел, точно. Спросите вон бобби… он знает, эти бобби всегда все знают.

Я обратился к «бобби»:

— Кто этот человек?

«Бобби» сцепил руки за спиной и выпятил грудь. Он оказался крайне дружелюбен:

— Да ладно вам… задержали мы тут его по одному подозрению. Дал он нам адрес, чтобы справки навести, ну, мы и навели. На вашем месте, я бы его слушать не стал. По-моему, ему соврать, что плюнуть.

Это честное высказывание заставило джентльмена на скамье возмутиться:

— Ах ты легавый! Опять за свое! Все вы, бобби, одним миром мазаны! Да что ты обо мне знаешь? Ничегошеньки! У энтого джентльмена, как я разумею, нет причин мне не доверять… хотя мне едино, верит он мне иль нет, однако ж тут я ни капли не вру.

В этот момент в окошке показался инспектор и тут же перекрыл фонтан красноречия:

— Эй, там, хватит шуметь! — Он обратился ко мне: — Насколько нам известно, никто из нашего подразделения не видел нужного вам человека. Но если пожелаете, мы можем послать с вами полицейского, который будет сопровождать вас, пока вы опрашиваете население.

Тут с улицы в участок ворвался до крайности взволнованный оборвыш. Он бежал сюда изо всех сил, потеряв по дороге головной убор и запыхавшись:

— Мистер полицейский, там убийство… араб парня укокошил.

«Мистер полицейский» схватил его за плечо:

— Что такое?

Мальчишка выставил вперед руку и инстинктивно пригнулся, будто защищаясь от удара:

— Не трожьте меня! Не надо меня держать!.. Ничего я вам не сделал! Говорю вам, это все он!

— Что он, дружок, сделал? Что такое там произошло? — спросил инспектор в окошке.

— Убийство там… как пить дать!.. Это все он!.. У миссис Хендерсон в Пэрэдайс-плейс… араб пришел и парня убил!

Глава 44. Тот, кого убили

Инспектор повернулся ко мне:

— Если мальчик говорит правду, то похоже, что к делу приложил руку разыскиваемый вами человек.

Я придерживался того же мнения, как, очевидно, и Лессинхэм с Сиднеем. Атертон приобнял вестника за плечо, освободившееся от хватки «мистера полицейского»:

— А что там за парня укокошили?

— Ниче не знаю! Сам его не видал! Это миссис Хендерсон меня кликнула! «Густус Барли, — говорит, — тут человека убили. Полчаса назад я араба из дома вышвырнула, а парня-то он уже укокошил да у меня в задней комнате оставил. Беги со всех ног в участок и расскажи это треклятым легавым, раз уж они все равно свои грязные носы в дома уважаемых людей совать любят». Ну, я побежал и рассказал. Больше ниче не знаю.

Мы вчетвером: инспектор, Лессинхэм, Сидней и я — втиснулись в хэнсом, ожидавший нас снаружи, и отправились в Пэрэдайс-плейс к миссис Хендерсон. «Мистер полицейский» и Август Барли последовали за нами пешком. По дороге инспектор объяснил ситуацию:

— У миссис Хендерсон что-то вроде пансиона, «Пристанище для моряков», как она сама его называет, но заведение у нее то еще. Добрые люди там не селятся, и если вы меня спросите, то я прямо скажу, что творятся там непотребства.

Пэрэдайс-плейс оказался в трех или четырех сотнях метров от участка. Насколько можно было разглядеть в темноте, квартал состоял из нескольких домов изрядных размеров — и изрядного возраста. У каждого было каменное крыльцо с двумя или тремя ступеньками, выходящее прямо на улицу. У одной из дверей стояла пожилая дама в шали, накинутой на голову. Это и была миссис Хендерсон. Она с ворчливым многословием приветствовала нас:

— Надо же, прибыли. Я уж думала, никогда не приедете, вот как. — Она узнала инспектора: — Вы, что ль, мистер Филипс? — При виде нас, она немного отпрянула. — А это еще кого принесло? Они ж не легавые, да?

Мистер Филипс коротко оборвал ее:

— Не ваше дело, кто они такие. Что там я слышал про убийство?

— Тсс! — Старуха окинула взглядом улицу. — Не так громко, мистер Филипс. Пока никто ничего об этом не знает. В моем пансионе останавливаются приличные люди — еще какие приличные! И вряд ли им понравится, что здесь рыскает полиция.