Гулящая

денежки,- спокойно возразила Горпина.

- А что?

- Да к Ивге в сундук перешли. Обошла старика, кругом опутала. Смеется над ним, с молодыми по шинкам таскается, а он не видит. Я уж ей говорила: мы ведь с тобой в девках подружками были. Ты бы, говорю, Ивга, хоть бога побоялась - над стариком так издеваться. А она пьяна была: "Чего там, говорит, к богу соваться, коли черт не помог". Какой, спрашиваю, черт? "Не знаешь, говорит, какой. Так спроси у своей тетки. Думаешь, говорит, не знаю, какое вы зелье варили да чем старика окуривали. Помогло? Много взяли со своими чарами? Не очень я испугалась твоей тетки, хоть она и ведьма. Я еще сама поучу ее колдовать". Сказано, пьяная, вот и мелет бог знает что.

Бабка, слушая ее, прямо позеленела. Сидит за столом, схватившись руками за лавку, и так тяжело дышит, что в груди у нее прямо клокочет.

- Про кого это вы рассказываете? - спросил Кравченко, прислушиваясь к разговору.

- Да...- махнула рукой Горпина.- Про свекра, голубчик, коли хочешь знать. Нет, чтоб на старости лет грехи замаливать, с молодицей связался. Да хоть бы путное что, а то...

- А-а...- протянул Кравченко.- Знавал я на своем веку одного. Вот потеха была. Двадцать лет ему было, а он возьми да полюби пятидесятилетнюю бабу. Да так, что хоть в петлю лезь. Все диву даются, одурел парень, и только. А он на них не глядит, пропадает у своей старухи, днюет и ночует у нее. Прошел слух, что будут венчаться. У нее, правда, своя хата, скотина и денег куры не клюют; а у него только и добра, что штаны на очкуре, да и те рваные. Люди говорят ему: "Дурак, на добро заришься. Да стоит ли оно того, чтоб губить себя?" А он будто и не слышит. Собираются к венцу. И день назначили. Уж и в церковь надо идти, а он на попятный. "Что, говорит, у меня есть? Как был батраком, так и останусь. Не хочу". Она туда-сюда: "Я тебе говорит, все отдам",- "Отдавай сейчас". Пошли в волость,- а он, значит, уже с писарем стакнулся,- написали такую бумагу, что она ему все продает. Денежки, известно, какие были, она так отдала. Тогда он опять: "Ты, говорит, бабка, подумай. Пара ли ты мне, молодому, такая старуха? Будь ты мне лучше вместо матери, я тебя до самой смерти буду кормить". Она уперлась, ни в какую. "Ничего не дам, кричит. Жаловаться буду, в тюрьму засажу".- Так ты, говорит, еще в тюрьму меня сажать! Коли так - вон из моей хаты!" И выгнал; в чем была, с тем и осталась. Жаловалась, да еще судьи над ней посмеялись: "Так, говорят, и надо дураков учить". Как вы думаете, что из парня-то вышло? Женился да к своему добру еще за женой приданое взял, таким богачом зажил, что ну! Шинок открыл, постоялый двор завел. А старуха где-то под забором кончилась... Вот это молодец так молодец!

- А разве это не грех? - с сокрушением спросила Горпина.

- Э, милая, есть такая поговорка: "Грехов много, да и денег вволю". Грех не грех, про то бог знает. Да пожди еще, пока он там рассудит.

- А люди? - снова спрашивает Горпина.

- Люди? Наплюй на них! Люди и этого парня звали