Танские новеллы

Переписав эти стихи, Фын спросил, что значит выражение «натягивать лук»?

— Когда-то родители заставили меня выучить этот танец, — ответила красавица.

Она подобрала полы платья, расправила рукава и сделала несколько па, изображая, как натягивают лук. Потом расплакалась.

— Прошу вас, побудьте еще, — сказал Фын, но красавица начала прощаться и, помедлив немного, удалилась.

Фын проснулся, смутно припоминая увиденное во сне. Когда он переоделся, то нашел в рукаве стихи, прочел их и сразу все вспомнил. Произошло это в середине правления «Чжэньюань» [75], и Фын рассказал мне об этом на пиру, где были войсковые инспекторы и помощники окружного и уездного начальников. Ду Гу-сюань родом из Лунси, Лу Цзянь-цы из Фаньяна, Чжан Ю-синь из Чаншаня, Су Ди из Угуна, охая от изумления, сказали:

— Это стоит записать.

И я записал рассказ князя, лишь только вернулся с пира.

На следующий день ко мне прибыли запоздавшие гости: Гао Юнь-чжун из Бохая, Вэй Лян из Цзинчжао, Тан Янь из Цзиньчана, Ли Юй из Гуанханя, Яо Хэ из Усина. Мы снова собрались у источника Светлой Яшмы; я вынул написанное мною и прочитал. Тогда Яо Хэ рассказал:

— В первые годы правления «Юаньхэ» мой друг Ван Янь увидел во сне, будто бы он в княжестве У [76] служит у князя. Вдруг он услышал скрип колес экипажей, выезжающих из дворца, жалобные звуки флейт и грохот барабанов. Сказали, что хоронят Си Ши [77]. Князь, сильно сокрушаясь по поводу ее смерти, приказал гостям, умевшим писать стихи, сочинить похоронную песнь. Янь тотчас же выполнил приказание. Стихи его гласили:

Янь поднес князю свои стихи, и тот пришел в восхищение. Проснувшись, Янь подробно описал свой сон. Родом он был из Тайюаня [78].

НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР

МУЗЫКА ИЗ ЦАРСТВА МЕРТВЫХ

Военачальник уезда Луцзян Ли Кань, родом из уезда Лунси, жил к югу от реки Ло. В начале правления «Тайхэ» [79] он умер. У него была наложница из уезда Гуанлин по фамилии Цуй, бывшая вначале простой певицей. У нее были от него две дочери; овдовевшая мать воспитывала их почти до самого совершеннолетия. Хотя у Ли Каня и были знатные родственники, но после его смерти они прервали всякие связи с семьей покойного. Жители Луцзяна жалели сироток и вдову, но она сама, без чужой помощи, содержала семью. Цуй очень любила музыку; хотя она жила в нужде и лишениях, но все же часто играла и пела, стараясь развлечься и развеять свою тоску. У нее была младшая сестра Цзин-ну, которая не уступала старшей в красоте и прекрасно играла на двенадцатиструнной лютне. Цзин-ну была одной из самых лучших музыкантш, когда-либо известных миру; имя ее было на устах у всех современников. Семнадцати лет, не успев еще выйти замуж, она умерла, и многие оплакивали ее кончину. В детстве обе дочери вдовы Цуй учились у своей тетки играть на лютне. Старшая дочь вышла замуж за горожанина Дин Сюань-фу; она не отличалась ни острым умом, ни большими способностями. Тетка с ранних лет учила ее играть на лютне, и каждый раз, когда девочке что-то не давалось, мать била ее плетью; но она так и не постигла всех тонкостей. Вспоминая свою тетку, девушка часто говорила:

— Я приходилась ей племянницей. Но пути живых и мертвых расходятся, и давно уже оборвалась наша нежная любовь. При жизни, тетя, вы были очень умны и добры; неужели теперь никак не можете помочь мне, чтобы я стала такой же понятливой и способной, какой были вы?

Первого числа каждого месяца она вместе с матерью делала возлияние земле и горькими слезами оплакивала умершую.

Прошло восемь лет.

В третий день четвертой луны пятого года «Кайчэн» [80] старшая дочь вдруг проснулась среди ночи и, плача, рассказала матери:

— Во сне мне явилась тетя, схватила меня за руку, и, заплакав, сказала: «После того как я покинула мир смертных, загробное судилище причислило меня к музыкальной школе, где я стала учиться у великого наставника Лу Юань-пина. Он неоднократно докладывал обо мне императору Сянь-цзуну [81], который в конце концов приказал мне поселиться в его дворце. Через год меня послали во дворец императора Му-цзуна [82] обучать его наложниц; там я тоже провела год. Верховный владыка [83] казнил Чжэн Чжу [84], и в стране нашей воцарилось спокойствие. Во всех дворцах, принадлежащих императорам танской династии, отбирали певиц и музыкантов, чтобы послать их во дворцы Шэнь Яо [85] и Тай-цзуна [86]. Я снова стала служить Сянь-цзуну. Пять дней в месяц я проводила во дворце Вечной Осени. В остальное время я имела право гулять, где хочу, но мне не разрешали уходить из дворца. Я знала о твоей признательности, твоих мечтах, но не могла прийти раньше. Недавно сяньянская княгиня, прослышав о том, что ты вспоминаешь меня, позволила мне свободно входить и выходить из дворца и тайно разрешила вернуться в мир людей, чтобы я могла удовлетворить твое желание. Ты давно уже молила об этом, но в царстве мертвых законы строги; если Владыка узнает, то серьезно покарает меня, да и другим несдобровать».

Мать и дочь обнялись и заплакали. На следующий день они прибрали комнату, приготовили все, будто для пира, поставили на стол вино и фрукты, словно уже видели гостью перед собой. Затем дочь взяла лютню, закрыла глаза и заиграла. Со стороны казалось, будто кто-то водит ее пальцами.

Прежде, когда тетка была жива и учила племянницу, та за десять дней не могла сыграть ни одной песни, а сейчас за один раз исполнила целых десять. Названия этих песен никто до сих пор не слышал, мелодии были печальны; таинственные, глухие звуки, похожие на крик совы или перекличку духов, вызывали рыдания у слушателей. Среди сыгранных песен были такие, как «Встречаю государя», «Плач по дубовому лесу», «Разлука с Гуанлином», «Трудная дорога», «Радуга над Сицзяном», «Цзиньчэнская праведница», «Тени за красным окном».